– Как дышится?

– Отойди от меня! – забота, блин. Так и хотелось сказать, куда он может засунуть свою заботу. Странное сочетание сейчас бурлило в крови, но девушка даже не знала, чего в нем больше – страх, посылающий импульсы дрожи по всему телу или желание ударить его хорошенько, а еще лучше – расцарапать лицо.

– Артем купил все необходимое?

– Если ты думаешь, что я буду благодарить тебя, ошибаешься! Отпусти! – мысли снова спутались, снова нестерпимо хотелось куда-то убежать, от него, подальше. Боже, где Глашу носит так долго?

– Даже не надеялся… – ему, видимо, показалось мало, снова склонился, снова собирался поцеловать, но Саша успела отвернуться. – Я приду сегодня.

– Иди к черту! – от шепота, щекочущего волосы за ухом, задрожали даже коленки, но от своего недавнего решения, Саша отказываться не собиралась – она не жертва, они враги, на равных.

– Как пожелаешь, малышка, но сначала, к тебе, – и прежде, чем она успела возразить, снова поцеловал.

Черт, воображения уже ярко рисовало картинки того, как именно он «придет» и ничего хорошо из этого получиться не могло. Сердце даже сейчас опять вылетало из груди, оставалось лишь удивляться, почему до сих пор удается дышать.

На ощупь Саша шарила по столу, надеясь схватить хоть что-то, доску, бутылку, что угодно, способное защитить. Даже нашла, ладонь сжалась на ручке сковороды. Но попытаться оборониться, Саша не успела, сверху легла уже его рука.

– Вот поэтому, Александра Константиновна, вам и было запрещено покидать пределы комнаты, – хоть что-то – он хотя бы чуть отстранился, – не делай глупостей, иначе я пожалею о своей доброте.

Мужчина посмотрел на раскрасневшееся, гневное лицо. Его вопросительный взгляд, встретился с ответным яростным.

Яр ждал, пока она отпустит злосчастную сковородку, Саша это прекрасно понимала, но почему-то не спешила, не хотелось сдаваться, даже если план был изначально провальным. Минута колебаний, и ничего не изменилось, сверля Самарского полным презрения взглядом, Саша сделала то, что он от нее ожидал.

– Вот и умница…

– Отойди. От. Меня, – она уже не была уверена, сможет ли выстоять, если он перестанет прижимать ее своим телом к дереву стола, но и находиться рядом не хотела, снова чувствуя его полную власть и свою ничтожность.

– А ты не пробовала просить, а не приказывать? – он продолжал забавляться. Ему-то происходящее явно доставляло удовольствие, он не боялся, не чувствовал себя в опасности, прекрасно понимал, что чувствует сам, его не накрывало с головой штормовой волной смешанных воедино эмоций.

– О боже… – Саша хотела ответить, что прекрасно помнит, как на него действуют просьбы, что в принципе все ее слова отскакивают от мужчины как горох об стену, но не успела.

– Слава? – Глаша наконец-то нашла швабру, которая, наверное, хранилась в нескольких километрах, судя по тому, как много времени женщина потратила на ее поиски.

Яр обернулся, секунду помедлил, а потом отступил. Страхи Саши не оправдались, упасть-то то она не упала, но столешницу пока что решила не отпускать.

Сначала Глафира улыбнулась, собираясь уже раскрыть объятья, радуясь встречи, но стоило бросить взгляд ему за спину, увидеть перепуганную, тяжело дышащую Сашу, чтобы воспоминания об обиде на него вновь ожили.

– Я не вовремя? – перемену в настроении няни Яр заметил.

– Да, мы заняты, – она прошла мимо, занялась оттиранием начавшего уже застывать белка.

– Ну что ж, простите… – он не собирался ссориться еще больше, в конце концов, это не первый, и, к сожалению, не последний раз, когда няне есть за что на него гневаться, – не буду мешать.

Так же беззвучно, как появился, он вышел из кухни, оставляя по себе лишь бурю эмоций, разрывающую сейчас обеих женщин. Саша молча смотрела на то, с какой яростью Глафира оттирает блестящий уже пол, пытаясь перевести дыхание.

Такой Самарский, нравился ей еще меньше прошлого. Все познается в сравнении. Когда она интересовала его меньше пыли на карнизе, было лучше, в сто раз. А теперь… Если он таким образом пытается запугать, а потом потребует еще какую-то информацию, девушка молилась, чтоб эта информация у нее была, иначе… Он же не остановится…

– Я поговорю с ним, Саша. Не волнуйся, – Глаша сказала это, не поднимая взгляд. Ни о чем, ни зачем, ни почему.

– Я лучше пойду, – отлепив руки от столешницы, Саша сделала неуверенный шаг, потом еще… Она не готова сейчас заниматься кулинарией, и делать вид, что ее ничего не беспокоит – тоже. Одно дело – когда просто находишься в заложницах, не видя при этом его днями, и совсем другое, когда он угрожает так…

Глаша проводила девушку грустным, жалостливым взглядом.