– Добрый день, приемная генерального директора «Билдинг фо», слушаю вас, – это был уже третий звонок за неделю, которым Дима пытался хотя бы добиться соединения с таким важным генеральным директором. Пока попытки оставались провальными.

– Вас беспокоит Дмитрий Ермолов, я уже звонил, я представляю Самарского Ярослава Анатольевича, хотел бы уточнить насчет встречи…

Ему совсем не нравилось то, чем приходится заниматься, фактически исполняя обязанности секретаря друга. Но если они динамят даже его, поручать это кому-то другому смысла не было.

– Подождите на линии, пожалуйста, – каждый раз, вспоминая о «Билдинге», Дима удивлялся устройству компании. Прекрасно зная, кто именно им звонит, его не соединяют с генеральным директором, это показательно. Такого не позволял себе даже Титов, считающий себя царем и богом своей отрасли.

Благо, секретарь не включила эту дурацкую музычку, которую ему уже приходилось слушать до этого.

– Простите, на этой неделе окон нет. Но мы можем запланировать встречу на следующей.

– То же вы сказали мне в прошлый раз, – он даже не удивился. Если после второго отказа рвал и метал, бегал по офису, рявкал направо и налево, теперь лишь иронично улыбнулся, побеждая в споре с самим собой. – Соедините меня с господином Шутовым, пожалуйста…

– Простите, сейчас это невозможно, – до одури вежливый тон раздражал.

– Почему?

– Господин генеральный директор в данный момент отсутствует…

– А мобильный?

– Это конфиденциальная информация.

Вот в таком русле и происходили обычно разговоры Димы с неизвестной, но такой уже родной для него, секретаршей Шутова. Чтобы понять, что мужчина не выходит на контакт намеренно – не нужно было иметь семи пядей во лбу. Чтоб понять, что они-то во встрече нуждаются, чтобы хотя бы уяснить серьезность намерений – тоже. И обе эти проблемы Диме предстояло решить.

– Запишите мой номер, пожалуйста, и как только господин Шутов вернется, передайте, что я звонил, хорошо?

Хоть девушка всячески уверяла, что непременно сделает это, верилось с трудом. Чутье подсказывало, что ему светит и четвертый, и пятый, и шестой звонок.

В последнее время Дима с нетерпением ждал того момента, когда Яр вернется, чтобы заняться всем этим лично. Лучше, конечно, после того, как Титов сдаст тендер, но эта проблема уже не казалась такой значимой, как раньше.

Дима даже часто думал о том, что они поспешили. У компании Титова настали не лучшие времена, акции падают, им удалось переманить часть персонала к себе, застройки определяют не дураки, неустойчиво держащейся на ногах компании комплекс не доверят, и без этой затеи с Титовой, тендер был бы их. Если бы претендовали двое… А эта темная лошадка заставляла нервишки шалить куда больше. Дима постоянно боялся что-то упустить, что-то такое, в чем Яр сможет его обвинить. И этот его приезд на пару дней ничем не помог.

Еще и Снежа сама не своя. Они встречались в последнее время не так часто – и он занят, и у нее куча работы, провести выставку для фотохудожника – это лишь начало. Но заехав вчера повидаться, Дима застал девушку в таком состоянии, что с трудом узнал.

Она плакала, впервые плакала при нем, раньше не позволяла себе такой слабости, помня детское воспитание брата, а потом рассказала, что совершила глупость. Думала, что он вернется хотя бы для того, чтоб найти этого «ее мужчину», чтобы сказать ей, какая же она тварь, что он будет ревновать, а он… Его безразличие задело сильней, чем способность поверить в измену.

Теперь Дима ждал возвращения друга еще больше, чтоб как обычно помирить строптивцев, обеспечив и их и себя спокойствием хоть на какое-то время.

Он готов был заняться французским строительством самостоятельно, он был готов уже на что угодно, лишь бы не погружаться в это болото, бермудский треугольник все глубже и глубже.

Покрутив телефон в руке, Дима набрал сообщение:

«Самарский, если ты наслаждаешься там жизнью, пока я тут страдаю, гори в аду, друг». Отправил, а потом снова опустил взгляд в кипу документов, разложенных на столе.

Прятаться от похитителя в его же доме – задача не из легких, если не сказать безнадежная, но доведенная до отчаянья Саша готова была ухватиться за любую возможность, лишь бы отстрочить его угрожающее «я приду».

Очень долго она собиралась с мыслями, вновь добровольно заточившись у себя в комнате, но стоило понять, что сюда-то Самарский и явится, вылетела как пробка. Все время, пока Глафира готовила ужин – молча сидела рядом, поужинали они тоже вместе, на кухне. Девушка думала, что Глаша предпочтет компанию своего воспитанника – не угадала, ни он не появился, ни женщина о нем не заикнулась. После в Саше проснулся талант оратора, она готова была говорить о чем угодно, лишь бы позевывающая уже Глафира не отправилась спать. Расчет очень прост – не станет же Самарский за волосы оттаскивать ее из кухни, при женщине.