– Если я убьюсь, Самарский, ты от этого тоже не выиграешь… – почти сразу Саша зацепилась за край ковра, и полетела бы носом по покосам, если ее не поддержал бы виновник торжества.

– Не убьешься, не бойся, – дальше было легче. Они подошли к двери, без проблем переступили порог, со ступенек Яр Сашу снес. Странно, сейчас она впервые ступала по двору, пользовалась той привилегией, которую ей обещал даровать Яр, в которой она так нуждалась, но даже тут он сделал все так, как хотел. На глазах – повязка, ноги боятся сделать хоть шаг, чтобы не зарыться в плитку, а единственная опора – тянущая понемногу рука и монотонный голос, дающий подсказки.

– Артем, Дима – вы с нами, остальные – по машинам, – гул голосов прекратился, охранники взялись исполнять указания Яра. – Госпожа Титова, прошу… – где-то справа Саша услышала звук открывающейся двери, почувствовала настойчивое давление руки на спину.

– О боже… – прежде, чем послушно залезть, Саша попыталась хотя бы понять, где дверное отверстие начинается и заканчивается, нащупать крышу, стукнуться об нее головой на глазах у всех желания не было.

Когда человека лишают возможности видеть, с помощью которой познает чуть ли не девяносто процентов окружающего мира, резко обостряется слух. Так говорят. Видимо, правда.

– Яр совсем ошалел, тащить с собой эту… – уже сидя в машине, Дима обращался сам к себе, или, что более вероятно, прекрасно знал, что Саша услышит, а стоящий за ее спиной Яр нет.

Самарский обещал, что Дима ей угрозы представлять не станет. В общем-то, Саша почему-то ему поверила. Но приятней отношения к Ермолову от этого не стало. Вчера они с Дмитрием так и не пересеклись, и по сути, это была их первая встреча в этот его приезд.

– Дмитрий Дмитриевич. Попридержали б вы язык, – ответил Артем. – Я ведь могу как-то слишком резко затормозить, а вы обычно не пристегиваетесь.

Ответа не последовало, а вот уже звук защелкивающегося ремня безопасности, оказавшаяся в салоне Саша услышала. Дверь с ее стороны захлопнута. Яр обошел машину, давая добро отправляться одной из машин перед ними, сел с другой стороны.

Кортеж двинулся. По инерции Саша повернула голову к окну, и только потом поняла, как это глупо. За повязкой не видно ни окна, ни людей, даже собственных пальцев на расстоянии сантиметра. А просить снять… Перед Димой так унижаться она не собиралась.

Тихо ненавидя себя, Яра, эту его дурную затею, о которой он сам был такого высокого мнения, Саша пыталась успокоиться, не заплакать, не закричать, не взорваться, сосредоточив все внимание на льющейся из колонок музыке. Так можно хотя бы приблизительно понять, как долго они уже едут. Три песни, четыре, пять. Сначала машина часто поворачивала, а вот последние полтора трэка двигалась достаточно быстро, не виляя, значит, они наверняка выехали на трассу.

– Я встречался с заместителем мэра, они не против. Разрешение нам дадут, – мужчины время от времени переговаривались. Коротко, не слишком информативно для Саши, но каждый раз, стоило подать кому-то голос, девушка вздрагивала, руки чесались сорвать чертову повязку.

– Хорошо. От меня что-то требуется? – Яр, видимо, тоже отвернулся к окну, голос был чуть приглушен.

– Подпись, Слава. Только подпись.

– Пришлешь документы, я подпишу.

И снова монотонная музыка, какие-то неизвестные, в большинстве своем неинтересные песни, тоже на французском. Саша дала себе слово, что как только вернется домой, запишется на курсы французского языка. Сколько она потеряла возможностей из-за незнания! Может, насторожилась бы уже тогда, когда к ней в кафе подошел Артем, может, поняла бы что-то из немногочисленных газет, хоть что-то…

– Я слышал, что когда человек не может получить информацию о мире глазами, обостряются другие ощущения, правда? – Саша не заметила, как Ярослав успел приблизиться, а когда услышала шепот над самым ухом, опять вздрогнула. Скрывая жест за пеленой распущенных волос, Слава провел кончиком носа по шее, посылая по всему телу мурашки. Мерзавец.

– Понятия не имею, – Саша сжала губы, приказывая себе успокоиться, не поддаваться его мелким провокациям.

– А еще говорят, что тогда чувственность кожи повышается. Как думаешь? – теплая ладонь по-хозяйски устроилась на колене, постепенно поднимаясь выше, до самой кромки шортов. Повышается. Правда. Кожа пылает пламенем, а мышцы напрягаются до предела, причем во всем теле, ведь неизвестно, что будет дальше. Эта принудительная слепота заставляла нервы играть не по-детски. Не зря – уже через мгновение Саша почувствовала на скуле легкий поцелуй. И взгляд… Постоянно ощущала его пристальный, изучающий взгляд. Он сейчас мог властвовать и распоряжаться как захочет, а она снова не может с этим ничего поделать, даже самой себе доказать, что ей не мерещится. – И воображение работает лучше, да?

– Перестань, – Саша накрыла его руку своей, не давай двигаться дальше. Щеки и так уже пылали, раскрывая все ее карты.

– Как пожелаете, принцесса, но повязку выбрасывать, наверное, не станем, да? – шепот совсем близко, и интонация не оставляет сомнений в том, что он не выбросит, и снова на нее оденет, вот только не в машине, и не при посторонних.

– Артем! – оклик вывел девушку из ступора.

Господи. До того розовые щеки, стали пунцовыми. Это она сейчас в кромешной темноте, скрывающей мир от взгляда, но не все же вокруг! Дима с Артемом никуда не подевались. И стоило только повернуться… Что, видимо, Дима и сделал.