кто подорвал его машину?

– Знаешь, в чем разница между мной и тобой? То, что для тебя сложно, для меня элементарно, – такому замечанию Гена уже даже не удивился, в последнее время, подобное обращение из уст Титова – чуть ли не комплимент.

– Подруга Алекс сказала, что к ней подходил какой-то незнакомец, интересовался Сашей… – почему-то именно сейчас Гена вспомнил об истории, которая изначально совершенно его не взволновала.

– И что? Мало ли, понравилась…

– Он представился другом семьи.

– И что? – Гена вечно переводил любую тему на Сашу, теребя досадную занозу, о которой Титов не забывал и без его постоянных напоминаний.

– Ничего, просто подумал, может, вы знаете, кто бы это мог быть.

– Нет. И меня это не особо волнует.

Гена почему-то именно такого ответа и ожидал. Его ненастойчивые, а иногда и очень явные попытки свести тему к Алекс, Титов всегда пресекал на корню. Его лишь поставили перед фактом, что ничего не меняется. Сам он Самарского во время второго прихода не видел, но подозревал, что подобным развитием событий не доволен был и он.

Странная ситуация – они все оказались в подвешенном состоянии, с одной стороны – неудавшаяся попытка надавить на Титова через дочь, с другой – адское упрямство Константина, а где-то между – Алекс, к которой жернова давления с обеих сторон все приближаются и приближаются. Сроки снова передвинулись, неизвестно насколько, но у Гены то и дело возникал вопрос: а что будет, если «Апартмент» таки победит в тендере? Что будет с Алекс?

– Ты связался с Шутовым?

– Нет. Они не идут на контакт.

– Что значит «не идут»? Ты был там? Сделай так, чтоб пошли, Светличный, я все чаще задумываюсь над тем, что свои деньги ты не отрабатываешь. И тебя это должно волновать, вряд ли когда Саша вернется, она будет все так же благоволить к тому, кто не сделал ничего для ее спасения, так что из жалости и по ее протекции я тебя тянуть на своем горбу не буду.

А вот такие угрозы – это уже другое, привычное дело.

– Я все сделаю.

– Свободен, – Константин проводил помощника тяжелым взглядом. В последнее время, его раздражало всё. Совершенно всё и все. А утреннее происшествие заставило волноваться еще больше. В голову почему-то вдруг полезли ненужные воспоминания, еще и эти конверты с фотографиями, которые сыпались как из рога изобилий. Если бы Титов ни был уверен, что в ту ночь все удалось, он поверил бы, что за ним явилось прошлое, но ведь это невозможно… Или…?

Все снова повторяется, Артем снова купил ему билет на самолет, завтра Яр снова должен был лететь в Киев, снова латать возникшие вдруг на неприкрытых тылах дыры. Но сегодня он собирался сделать то, чем не удосуживался раньше – предупредить об отъезде собственную пленницу.

– Спасибо, малышка, не знаю, что бы я делала без тебя, в доме столько народу, а попросить-то толком некого… – Саша улыбнулась, снимая с предплечья Глаши рукав аппарата, измеряющего давление, чуть пониженное, но не смертельно.

– Не за что, может, вы полежите? А я пока накрою? – девушка со страхом посмотрела на поверхность стола, уставленную всем, чем только можно. Такое впечатление, что Глафира собиралась накормить ужином роту солдат.

– Не выдумывай, вот посижу немного, и снова буду как новая монета, и ты посиди со мной, пожалуйста, – Глаша отобрала у девушки из рук аппарат, отложила в сторону, – я хотела с тобой поговорить… – женщина взяла в свои теплые ладони Сашины.

Девушка моментально напряглась. Она представляла, о чем может зайти речь, и не была готова обсуждать это ни с кем, ни с Глафирой, ни, кажется, даже с Ярославом.

– Слава – он очень сложный человек, ты ведь и сама это знаешь, правда?

Саша кивнула. О да. Очень. Если бы у человека мог быть вкус, если бы мы судили по вкусу, то Самарский для нее остался бы не идентифицированным, в нем была и горечь и соль, и кислота, а еще была сладость, где-то глубоко.

– Я понимаю, он хорош собой, сама была бы девочкой, такой как ты, влюбилась бы, он умный, честный, добрый, сложно не поддаться чарам, но Саша, ты уверена… Ты уверена, что готова к серьезным отношениям с ним?

От неожиданности у Саши чуть не отпала челюсть, а свои попытки отводить взгляд, девушка попросту забросила, уставившись на собеседницу.

– Мне кажется, вы все не совсем правильно понимаете, я… Мы… Ну мы… Это… В общем, боже, как сложно… Мы с Ярославом Анатольевичем, с Ярославом… В общем нет никак отношений. Нет.

– Как? – теперь уже Глаша округлила глаза, выпуская девичьи руки из своих. – Ну, вы же, вы…

Кажется, выражать сегодня собственные мысли словами обеим было сложно, приходилось полагаться на мимику, жесты и способность собеседника читать эти самые такие путаные мысли.