— Хья, щенок, — поприветствовал Вальтир боевого брата. — Ты достал череп, который не стыдно носить на поясе.

— Я не стал его трогать, — с отвращением фыркнул Хафлои. — Он вонял хуже, чем дыхание Старого Пса.

Кровавый Коготь подошел к Вальтиру, развернулся и тоже стал разглядывать открывавшийся перед ними пейзаж. Он тяжело дышал, а его движения были напряженными. Конечно, космодесантник никогда бы не признался, что он уже на пределе своих возможностей и его все еще тревожили раны, полученные в ущелье.

— Ты знаешь, что веранги от тебя хочет? — спросил мечник.

Хафлои кивнул:

— Пришла моя очередь сидеть с Бальдром, чтобы еще один рунный клинок мог принять участие в последней битве. А мне придется остаток времени проторчать в укрытии. — Он покачал головой. — Не переживай, мечник. Я знаю, что это необходимо.

Вальтир вопросительно посмотрел на него:

— И ты не собираешься сопротивляться?

— А есть смысл?

— Нет.

— Тогда в чем вопрос?

— Быстро растешь, щенок, — рассмеялся мечник. — Ты меня удивил. Скоро твои волосы станут такими же серыми, как у нас.

— Когда Хель растает, — пробормотал Хафлои, разворачиваясь, и тяжелым шагом побрел вверх по склону в сторону моста.

Он пересек его одним из последних, немного пошатываясь, но с расправленными плечами и прямой спиной. Он уже даже ходить начал как Серый Охотник.

Вальтир улыбнулся самому себе. Новая кровь пришлась кстати. Из них всех только у Хафлои еще оставалась та бессознательная самоуверенность, какая должна быть у Небесного Воина. Ольгейр сохранил значительную часть своей изначальной бравады, а Гуннлаугур при правильном настрое по- прежнему был неостановимой машиной смерти, но даже они научились укрощать свою ярость за прожитые сотни лет. Бальдр никогда до последнего задания не терял самообладания, но этот вопрос был очень спорным.

Сам Вальтир никогда не ощущал этой самоуверенности. Несмотря на всю пройденную психологическую подготовку, на все тренировки, на десятилетия успеха, он так и не смог убедить себя, что заслужил право находиться среди почитаемых воинов Своры. Его несравненное мастерство владения клинком не помогало подавить эти сомнения. Мечник знал, что задал для себя слишком высокую планку из-за собственной репутации, часто вызывая других на бой в качестве проверки. Он знал, что остальные негодуют по этому поводу, считая, что он наслаждается их унижением и доказательством своего превосходства.

Это была ошибка. Все дуэли и испытания были скорее вынужденной мерой, чем истинной потребностью. Он даже начал задумываться о том, не хочется ли ему наконец потерпеть поражение, всего раз, чтобы посмотреть на свое отражение в зеркале и понять, что его предел уже был достигнут.

В этом заключалась странная ирония успеха. Он не помогал опровергнуть навязчивую, постоянно возвращающуюся мысль, которая крутилась в его голове с тех пор, когда он еще был Кровавым Когтем: что он дефектный, на самом деле он далеко не так хорош, как выглядит со стороны, и что однажды это станет очевидным. И в этот день, действительно важный день, он подведет свою стаю.

Вальтир, как и все его братья, обладал иммунитетом к страху в битве, но от этой тревоги он никогда не мог избавиться. Независимо от того, насколько упорно он тренировался, насколько смертоносным становился в тренировочных клетках, тихий голос в его голове никогда полностью не умолкал.

«Хорошо, что нам постоянно приходится воевать, — мрачно подумал он, наблюдая за тем, как горит нижний город. — Так мы проводим меньше времени наедине с собой».

Мост пересекли последние отряды смертных солдат. Некоторые из них тащили на себе своих раненых, Громадные двери в центральной арке начали медленно смыкаться и оставили узкую щель между створками, чтобы Волки смогли проскользнуть. После того как все будут внутри, этот проход закроется.

Вальтир шел по пологому склону, удаляясь от моста и расчищенной площадки. Впереди, все еще на солидном расстоянии, виднелась выщербленная и разбитая линия зданий, наполовину скрытая дымом и тьмой. От многих построек остались только разбомбленные пустые каркасы, подсвеченные красным, словно раскаленные угли. Остальные дома были заброшены и стояли темные и пустые. Их хозяева либо погибли, либо прятались за внутренними стенами. Из-за этой колеблющейся линии доносился приглушенный рев битвы, далекие вздохи, похожие на звук накатывающихся волн.

Космодесантник принюхался. Что-то необычное висело в воздухе, смешиваясь со множеством мерзких запахов, идущих из нижнего города, как будто специально пытаясь укрыться среди них. Волоски на предплечьях мечника встали дыбом.

Он прошел дальше, хрустя ботинками по разбросанным обломкам, уверенно приближаясь к краю руин. Видимость была плохой, даже его улучшенное зрение не могло помочь: воздух наполняли споры и дым.

— Щенок, — передал он по коммуникатору, думая, как далеко тот мог уйти.