Только когда ворота наконец были пробиты, Гуннлаугур позволил себе отступить, расчистив парапет последним могучим взмахом сверкающего громового молота. Он почувствовал, как базальтовые колонны под ногами задрожали, когда адамантиевые створки наконец подались, и услышал громкий треск камня, расколовшегося из-за множественных взрывов.

В качестве последнего пренебрежительного жеста в адрес врага он выпрямился на осыпающемся парапете и воздел Скулбротсйор к низким небесам. Они были темными, как глубокой ночью, и освещались только вспышками зеленых молний, вьющихся по подбрюшью неестественных туч. В горячем воздухе стоял резкий запах человеческого страха, но Гуннлаугур Раскалыватель Черепов стоял в полный рост, четко выделяясь на фоне ревущего пламени, охватившего то, что осталось от стен.

— Я презираю вас! — пророкотал он, размахивая Скулбротсйором, выполняя ритуал обвинения. — Вас ждет только смерть! Я, Гуннлаугур из Своры Фенриса, обрушу ее на ваши головы! За Всеотца! За Фенрис!

В этот момент бастион стал оседать, раскачиваясь на несущих колоннах, когда плотная толпа зараженных рванула вперед через разбитые ворота.

Гуннлаугур отступил к внутреннему краю разрушенной арки. Камень под его ногами ходил ходуном и пучился. Он спрыгнул вниз и тяжело приземлился прямо в толпу мутантов, прорвавшихся через ворота. Волчий Гвардеец раздавил нескольких при приземлении и еще больше разбросал в стороны.

Он побежал, сбивая с ног каждого, кто был слишком медленным, чтобы убраться с его пути. За спиной космодесантника арка ворот медленно обрушилась со звуком, похожим на вздох, оползнем из камня и металла, подняв высокие столбы пыли и осветившись изнутри, когда пожары разгорелись.

Низкий торжествующий рев раздался со стороны той части чумного воинства, которая по-прежнему находилась по другую сторону стен. Они ринулись через горящие руины, готовые растоптать друг друга, лишь бы оказаться в первых рядах.

Гуннлаугур ни разу не оглянулся. Он удерживал врага так долго, как было возможно, давая смертным время отступить на следующий круг обороны. Таков был план: отступление в несколько этапов, с максимально возможным ущербом для атакующих.

Он бежал по широкому проходу, над которым трудился Ольгейр, и слышал неровный топот тысяч мозолистых ног своих преследователей. Перед ним пролегла первая линия траншей. Волчий Гвардеец уже мог различить фигуры защитников на той стороне, управляющих напором разливающегося прометия. Они ждали, пока космодесантник пройдет опасную зону, готовые поджечь запал.

— Давайте! — заорал Гуннлаугур, набирая скорость и устремляясь к защитному кордону. — Зажигайте сейчас!

Они повиновались без промедления. Солдаты направили сопла огнеметов в траншеи и нажали на гашетки. Горючее вспыхнуло с характерным хлопком. Стена огня прошла по всей длине рва, быстро превращаясь в полыхающий барьер. Клапаны труб остались открытыми, и прометий продолжал течь, подпитывая бушующее пламя.

Гуннлаугур чувствовал, как его окутывает невероятный жар по мере приближения к траншеям. Он ускорился еще сильнее, разгоняясь, перед тем, как прыгнуть через сияющее пекло и выскочить из него на другой стороне. Немногие оставшиеся на его броне украшения, которые могли гореть, вспыхнули.

Он сорвал их, а последние языки пламени на керамите погасли сами. Из-за спины послышались крики разочарования, когда преследующая его орда резко остановилась, неожиданно оказавшись отрезанной от своей жертвы.

Гуннлаугур повернулся к ровному строю гвардейцев, скрытому от врага стеной пламени и ожидающих приказа. Они уже подняли оружие, готовые к стрельбе.

— Давайте! — прорычал космодесантник.

Передний ряд выпустил залп синхронно. Стена лазерного огня пронзила бушующие языки пламени. Вопли проклятых стали громче, когда выстрелы попали в цель. Хотя гвардейцам приходилось стрелять практически вслепую через полыхающий ад, на той стороне скопилась такая толпа, что промахнуться было невозможно.

Убедившись, что барьер держится, Гуннлаугур отошел от строя солдат, позволяя им меняться и поддерживать интенсивность обстрела. Пройдя несколько шагов, он заметил Вальтира, замершего в ожидании. Доспехи мечника потемнели от огня.

— Эффектно, — сказал он.

Гуннлаугур скорчил рожу. Это было наиболее похожее на улыбку выражение, которое он мог изобразить в данный момент.

— Рассказывай! — потребовал Волчий Гвардеец.

— Чумные десантники пробрались за стены. Ольгейр заметил одного и отправился на охоту. Щенок убил другого.

— Хафлои? — удивился Гуннлаугур.

— Он уже бахвалится этим.

Гуннлаугур устало покачал головой. Он опустил боек молота, едва заметив, как с того соскользнули запекшиеся от контакта с энергетическим полем ошметки плоти.