– Именно ты им командуешь.
– Что?
– Ну не совсем так, я просто хотел сказать, что ты можешь прекратить эту ерунду. Так вот, Том, все знают, что? ты сказал капитану, и…
– А кто сказал?
– Что? Да не важно. Если это пошло не от тебя, возможно, рассказали все остальные, бывшие на вашем совете. Теперь уже все знают. В том, что ты ему говорил, есть смысл. Суть в том, что Уркхардт зависит от тебя и связь со штаб-квартирой на Земле у него только через тебя. Так что ты тот человек с дубинкой. И ты можешь его остановить.
– Что? Подожди, я же не единственный. Ясно, что он не рассчитывает на дядю, – а как насчет Мэй-Лин?
Чет покачал головой:
– Мэй-Лин не собирается «переговариваться» для него.
– Подожди, Чет, я же этого не говорила, – сказала Мэй-Лин.
Он с обожанием поглядел на жену:
– Ну не притворяйся такой дурочкой, любовь моя. Ты же прекрасно знаешь: нет ни малейших шансов, что после пика ему будет от тебя какой-нибудь толк. А если наш отважный капитан Уркхардт сам этого еще не понял, так я ему объясню, даже если для этого придется пользоваться словами, которые не говорят при женщинах.
– Но ведь
– Нет, не может, иначе я крепко настучу тебе по твой прелестной головке. Наши дети будут расти на Земле.
Мэй-Лин взглянула на него и успокаивающе похлопала его руку. Трэверсы пока не ждали ребенка, но всем было известно, что они надеются. До меня начало доходить, почему Чет столь непреклонен, и я почувствовал полную уверенность, что Мэй-Лин действительно не возобновит контакта после пика, если муж немного с ней поговорит. Для нее было гораздо важнее то, чего хочет Чет, чем то, чего хочет капитан, или какой-то абстрактный долг по отношению к Фонду там, на Земле.
– Обдумай все это хорошенько, Том, – продолжил Чет, – и ты поймешь, что просто не можешь подводить своих товарищей. Лететь дальше – просто самоубийство, и все это понимают, все, кроме капитана. Теперь все зависит от тебя.
– Э-э-э, я об этом подумаю.
– Подумай. Только не тяни слишком долго. – И они ушли.
Я лег, но не уснул. Все заключалось в том, что Чет почти наверняка прав, в том числе и в своей уверенности, что Мэй-Лин не сможет связаться со своей телепарой после очередного пика; у нее и теперь иногда пропадал контакт. Со времени последнего пика технические и математические материалы, которые должна была передавать она, передавал я, так как ее контакт все время прерывался. Чету не потребуется стучать по ее (вполне согласен) хорошенькой головке, так как она и сама теряла связь.
А с другой стороны…
Добравшись так до восемнадцатого «а с другой стороны», я встал, оделся и пошел искать Гарри Гейтса; мне пришло в голову, что, раз он глава отдела и также присутствовал на совещании, поговорить с ним вполне позволительно.
В каюте его не было; Барбара посоветовала мне посмотреть в лаборатории. Там он и находился, погруженный в распаковывание образцов, присланных вчера с берега. Гарри поднял глаза:
– Ну, Том, как дела?
– Да не очень.
– Понимаю. Слушай, у меня даже не было подходящего случая как следует тебя поблагодарить. Сделать это в письменной форме или ты согласишься на устную?
– Будем считать, что ты поблагодарил. – Сперва я его даже не понял, я ведь и вправду совсем забыл, что вытащил его из воды. Мне об этом некогда было думать.
– Как скажешь. Но я этого не забуду. Ты же понимаешь?
– Хорошо. Гарри, мне нужен твой совет.
– Тебе нужен? Да ради бога, у меня их сколько угодно, любых фасонов и расцветок. Все бесплатные и, боюсь, ценность любого из них в точности равна цене.
– Ты был сегодня на совещании.
– И ты тоже. – На лице его появилось беспокойство.
– Да. – Я рассказал ему, что меня тревожит, потом, чуть подумав, рассказал и то, что сказал мне Чет. – И что же я должен делать, Гарри? Чет совершенно прав: на то, что из этого нового прыжка будет какой-либо толк, шансов мало. Даже если мы найдем планету, стoящую того, чтобы о ней сообщить на Землю, – а шансов на это немного, если посмотреть результаты по всему флоту, – мы, скорее всего, не сможем о ней сообщить. Вернее,
