– Гаролу…
Ответом ей был совершенно растерянный карий взгляд.
– Э…
– Я знаю, что это неприлично. Но я обещаю никому ее не показывать. Монтьер, отец всегда был против, а мне так хотелось научиться…
И глазки кота из Шрека.
Красные – некавайно смотрятся? Неважно! Главное, чтобы подействовало. Таламир подумал минут пять, потом вздохнул и повелся.
– Хорошо, дорогая супруга. Будет вам гарола. В столице.
Алаис захлопала в ладоши и изобразила восторг.
– Монтьер! О, монтьер!
Гитару, то есть, гаролу, пришлось отрабатывать этой же ночью, но Алаис была настолько счастлива, что не обращала внимания ни на вонь в комнате, ни на запах от супруга.
Она стала на шаг ближе к своей мечте.
Есть одежда, есть инструмент для работы, осталось разработать план побега. Куда, когда… с кем?
Да, и с кем хорошо бы тоже. Одинокой женщине в этом мире тяжело… а замужней еще тяжелее. Эх, куда ни кинь – всюду клин.
Ничего!
Вышибем!
Род Ольрат.
Рецепт удачного покушения.
Пять хороших стрелков, десять арбалетов, неограниченное число болтов и удачно выбранные места для засады. Эх, напрасно тьер Римейн пустил в свой дом Массимо, напрасно недооценил своего конюха. Но кто ж из благородных людей обращает внимание на эту шушеру?
Подумаешь там, чистит он коней – и ладно, овес не ворует – еще лучше, на конюшне порядок – человек на своем месте! Что еще надо? Понятно же, что все это быдло специально рождено, чтобы обслуживать таких, как тьер Римейн! А что у конюха может быть какая-то ненависть… да кто он вообще такой!?
Чтобы хвост поднимать на благородных тьеров!? Благодарен должен быть, что до него вообще снизошли, слово сказать соизволили. А уж какая-то там девица…
Тьер Римейн и думать про нее забыл. А вот Массимо – не забыл. И следил за своим 'хозяином', и места для стрелков выбирал тщательно, и продумывал каждое движение, и даже кто в кого бьет постарался распределить.
Шернат поддерживал несостоявшегося родственника, как мог. Но выходило все одно – уезжать Массимо из города. Остальные трое – наемники, перекати-поле, сегодня здесь, завтра там, их не найдут а вот Массимо…
Должен быть кто-то главный, должен.
А потому арбалеты покупал Массимо, болты заказывал тоже он, с наемниками договаривался – он, комнаты в трактире наемникам тоже он оплачивал… Сначала они с Шернатом хотели мстить месть вдвоем, но потом подсчитали количество выстрелов, количество мишеней и поняли, что не справятся. Вдруг кто-то да удерет?
Этого допускать было никак нельзя, лучше уж нанять наемников для грязного дела.
Шернат давал деньги, и готовился сам. Никто кожевника не видел, но огонь мести в его груди горел не слабее. Просто когда тебе есть, кем рисковать, ты невольно станешь осторожнее.
Мужчины ждали момента, и – вот оно!
Массимо понял, что следующей ночью тьер Римейн отправится на собрание. Это тьер не обращал внимания на конюха. А сам конюх очень внимательно следил за господином. И молился.
С утра он отпросился на час – и отправился в храм Ардена.
Постоял немного перед статуями.
Арден смотрел по-мужски одобрительно, Мелиона явно грустила о несовершенстве мира. Это понятно, не женское дело – месть, а вот Арден точно поймет. Двое серьезных мужчин всегда договорятся.
– Твоя душа неспокойна, дитя Ардена, – жрец Ардена, судя по белым, с голубой оторочкой одеждам, возносящий, смотрел на Массимо ровно и спокойно.
Видит Арден, не подойди к нему возносящий, сам Массимо вышел бы из храма просто так. Но раз уж он подошел…
– Возносящий…
– Ирет.
