Логан даже раздобыл где-то белый шейный платок и вполне сносно его завязал.

И еще он побрился, причем совсем недавно, так что стремительно растущая щетина еще не успела обнаружить себя. Скулы его были на удивление гладкими, и только на подбородке краснела царапина в том месте, где он порезался бритвой.

Мэдди умирала от желания погладить его по лицу, прикоснуться к его ранке, трогательном свидетельстве его волнения.

И, по правде говоря, ей хотелось не только этого.

Она вся состояла из трепещущих нервов, словно они с Логаном были на первом свидании.

Но Мэдди старалась не подавать виду.

– Не могу понять, что на вас нашло. То вы меня торопите, то просите подождать. А я-то думала, что это женщины никогда не знают, чего хотят.

– Нам надо кое о чем поговорить. Вы только что сказали, что не хотите привлекать внимание.

– Да. И что с того?

Логан оперся ладонями о туалетный столик, поймав ее в капкан своих рук. Голубые глаза его пригвоздили Мэдди к месту, словно она была бабочкой, а он – натуралистом-энтомологом.

– Черта с два ты не будешь привлекать внимание, – сказал он. – Я не буду сводить с тебя глаз.

– Нам действительно пора. Не хочется опаздывать. – Мэдди уже готова была нырнуть под его руку, но боялась испортить прическу.

Логан не шевельнулся.

– Еще не время, – сказал он.

– Но…

– Сначала это. – Он наклонился к ней, и Мэдди обдало запахом мыла и чистого мужского тела. И еще немного пахло крахмалом от его шейного платка. И это был самый возбуждающий запах на свете.

– Ты можешь говорить, что не хочешь, чтобы тебя замечали. Так вот, я тебя замечаю. Всю тебя. – Логан наклонил голову и медленно окинул ее взглядом. – Я уже начинаю воображать себя натуралистом. Одной очень узкой направленности. Экспертом по очень редкому виду живых существ под названием Мэдлин Элоиза Грейсчерч.

– Логан…

Логан смотрел на нее с пристальностью художника. Он замечал, как изумрудный цвет ее платья оттеняет румянец щек и насыщенный цвет губ. Шелк струился по фигуре, и кружевная вставка декольте безумно его возбуждала. Ему страшно хотелось дотронуться до нее, попробовать на вкус. Убедить себя в том, что она – его женщина.

– Что вы задумали? – спросила Мэдди.

– Хочу добавить румянца твоим щекам.

– Каким образом?

– Я собираюсь тебя поцеловать.

– Даже не думайте. Горничная целый час накручивала мне локоны.

– Не растреплю я твои кудряшки, – сказал он и добавил с хитрой усмешкой: – по крайней мере, те, что у тебя на голове.

– Что вы несете…

Между тем Логан уже опустился перед ней на колени, обеими руками возясь с ее нижними юбками.

Мэдди взвизгнула.

– Логан!

– Один поцелуй, и все. Позволь мне подарить тебе всего один поцелуй.

Еще неизвестно, кто кому что дарил.

Логан провел ладонью по затянутой в шелк ноге, с ходу перемахнул через подвязку, продолжил брать высоту.

– Логан, пожалуйста, я не хочу… – Она так и не сказала, чего не хочет, закончив предложение сладким вздохом.

– Еще как хочешь. Я это чувствую. – Логан провел по ней языком. – На вкус.

Может, ее и шокировали эти слова, но тело ее, если и испытало потрясение, то исключительно приятного свойства.

– Не сомни мне платье, – прошептала Мэдди.

– Тогда обопрись о стол. И придержи юбки. Вот так. А теперь стой очень, очень смирно.

Логан не дал ей времени на возражения и приступил к делу.

Мэдди вскрикнула.

Он застонал.

Видит бог, она была слаще меда. Ароматнее и нежнее персика. И еще у нее был легкий солоноватый привкус, призванный оттенить невероятную сладость.