– Мы будем жить вместе, детка. В одной комнате, – сказал он и, распахнув дверь в ее спальню, решительно переступил порог. Логан чувствовал себя здесь как дома.

– В тех местах, откуда я родом, каждый из супругов имеет отдельную спальню.

– Теперь ты живешь в Шотландском нагорье, детка. У нас тут свои обычаи. – Логан снял сапог и кинул его в угол. – Если ты думаешь, что я выстрадал твое проклятое стихотворение, чтобы спать как пес под дверью, ты сильно ошибаешься.

Логан стащил второй сапог и принялся раздеваться.

Мэдди хоть и понимала, что ведет себя неприлично, не могла отвести от него взгляд. Интересно, капитан осознает, насколько хорош собой? И, вроде бы, Логан ничего особенного не делал для того, чтобы ее привлечь. Просто готовился ко сну. Но как он при этом двигался! Каждое движение скупое и точное. Совершенное.

Он стащил рубашку и откинул ее в сторону. В неровном свете углей, тлеющих в камине, мышцы плеч и спины проступали четкими контурами. Логан подошел к умывальнику, плеснул воды в таз, намылил лицо и шею, смыл водой, намочил мочалку и протер тело до пояса. Теперь он будет пахнуть этим мылом. И еще собой.

Мэдлин мысленно встряхнула себя.

– Вам действительно так важно, чтобы ваши люди поверили в этот фарс, да? Я имею в виду наш брак.

Логан еще раз ополоснул лицо, затем провел рукой по волосам.

– Не приведи бог кому увидеть и пережить то, что пережили они на войне. А когда они вернулись домой, оказалось, что дома у них нет. Я не хочу, чтобы мои товарищи волновались из-за того, что их и отсюда могут выгнать.

Мэдлин в который раз восхитилась его преданностью друзьям. Но, какую бы симпатию ни вызывала в ней эта, безусловно, достойная черта характера ее так называемого мужа, она не могла позволить своей симпатии увести ее в сторону от насущной проблемы.

– Вы, – сказала Мэдди, – законченный лицемер.

Логан ответил ей, не прерывая чистки зубов. И потому речь его была не совсем членораздельной.

– С чего это вы взяли?

– Вы готовы меня огнем пытать за то, что я солгала, будучи наивной шестнадцатилетней девушкой, а сами словно не замечаете того, что точно так же обманывали всех окружающих на протяжении того же длительного отрезка времени, что и я.

Логан прополоскал рот и повернулся к ней лицом.

– Я не лгал, а просто…

– Вы просто не опровергали ложные предположения. И это длилось годами. Вы ничем не лучше меня, Логан. Вы позволили своим товарищам поверить в то, что у нас с вами роман, и теперь вы точно так же, как и я, по уши завязли во всей этой липкой истории. И вам точно так же, как и мне, необходимо поддерживать в окружающих созданную вами иллюзию. Знаете, что я думаю? Вы блефуете. Я могу отказаться вступить с вами в сговор, выгнать вас из замка, и вы никогда не отдадите эти письма владельцам скандальных газет.

– Недооценивая меня, вы совершаете ошибку, – с угрозой в голосе произнес он.

– О нет, я вас не недооцениваю. Я прекрасно понимаю, как много вы инвестировали в собственную гордость. Как много для вас значит почитание вас теми солдатами, что вы привели с собой.

– Я не жажду их почитания, как вы говорите. Мне важно не обмануть их доверие. Да, их доверие для меня многое значит. Я обещал им, что если они будут стоять друг за друга и за меня, их командира, на поле битвы, то потом, вернувшись в родную Шотландию, они не будут знать горя. И я ни перед чем не постою, чтобы сдержать слово. Ни перед воровством, ни перед шантажом.

Логан, набычившись, шагнул к ней, и Мэдди в страхе отступила.

На шаг, потом еще на шаг. Пока не уперлась икрами в кровать. Он загнал ее в угол.

– Говоря об общих для нас особенностях характера, – сказал Логан и провел пальцем по ее ключице, – я кое-что о тебе теперь знаю. Я заметил, как ты там, внизу, со мной флиртовала.

– Флиртовала? Что за чепуха!

– Ты только на меня и смотришь. Словно я тебя приворожил.

– Дело не в вас, дело в вашем килте.

– Могу допустить, что тебе понравился мой килт, но еще больше тебе нравится моя стать.

– Стать? – Мэдди попыталась рассмеяться, но вышло не очень убедительно. Капитан Маккензи и правда был статным парнем.

– Ты раздевала меня взглядом.

– Что? – Мэдди вдруг осипла, и вопрос ее сильно напоминал мышиный писк. Она прочистила горло и предприняла вторую попытку. – Даже если бы я это делала, а я этого не делала, то я бы делала это из чисто художественного интереса.

– Скажи это моей заднице! Придумала тоже: художественный интерес.