Какою необъятной властьюТы в этот день облечена,Поборница простого счастья,Как мать, как женщина, жена…Но, как ни радуется сердце,А в глубине, на самом дне,Живет упрямство иноверца,Оно заветно только мне.Ты на лице моем не сможешьРазгладить складок и морщин —Тайгой протравленный на кожеРельеф ущелий и лощин.Твоей — и то не хватит силы,Чтоб я забыл, в конце концов,Глухие братские могилыМоих нетленных мертвецов.И, понимая с полусловаМои желанья и мечты,Готова вся природа сноваВписаться в скорбные листы,Чтоб, выполняя назначеньяМоих знахарок и врачей,Она сама была леченьемОт одиночества ночей.Здесь суть и высшее значенье,И все покорно служит ей:И шорох трав, и рек теченье,И резкость солнечных лучей.Тому, кто выпросил, кто виделЕе пророческие сны,Людские боли и обидыБывают вовсе не страшны.И солнце выйдет на заставы,Забыв про камень городской,Сушить заплаканные травыСвоей родительской рукой.………………………………Во всяком счастье, слишком зрелом,Есть червоточинка, изъян,И только с ним, по сути дела,Оно вмещается в роман.Вулканом трещины застонут,И лава хлынет через край,Тогда чертит рука МильтонаПотерянный и Возвращенный рай.И возмечтать о счастье полномРешались только дураки,Что вспять повертывают волныИ шепчут грустные стихи.Во всяком счастье, порознь жданном,Есть неоткрытый материк,Чужая звездная туманность,Непобежденный горный пик.Но, не наскучив восхожденьем,Стремимся к новой высоте,И каждое твое движеньеПод стать душевной красоте.Земля нехоженые тропыОберегает от людей,По гроб напуганных потопомИ толкотней ковчежных дней.На устаревшие двухверсткиМы полагаться не должны,И ни Чарджуя, ни ОбдорскаНам измеренья не нужны.
