— Это дельный совет, ваше превосходительство, — вступил в разговор Влад. — Пусть звери сделают первый ход. Послушаем их предложение, а потом выдвинем контраргумент. Наш самый главный враг, это отсутствие информации и плохое знание их психологии.

— Только что, кое-кто старательно вкручивал мне про агрессивность зверей и то, как они ценят солдат, — усмехнулся Ефимов.

— Верно. Но это то, что нам точно известно, — пожал плечами Рашид.

— Ладно. Чёрт с ними, — вздохнул контр-адмирал, снимая фуражку. — Так и быть, сделаем им уступку. Поехали, поболтаем с милыми зверушками, глядишь, чего и вылезет.

— Ваше превосходительство, у меня к вам большая просьба, — остановил его «нюхач».

— Говори, — кивнул Ефимов, глядя на него внимательным, настороженным взглядом.

— Во время переговоров, постарайтесь воздержаться от любых высказываний, и тем более, обещаний. Предоставьте всё нам.

— Ты меня совсем за барана держишь, капитан?! — зарычал Ефимов, неожиданно разозлившись. — Да твою ж в креста гробину душу мать, через клюз и в дюзы… сапогом утрамбовать!

Не ожидавшие такого загиба офицеры замерли, с интересом вслушиваясь в адмиральский посыл, повторить который с первого раза не рискнул бы никто. Дождавшись паузы в столь экспрессивном монологе, Рашид восхищённо кивнул головой и, разведя руками, быстро сказал:

— Вы не дослушали, ваше превосходительство. Это не недоверие вам, а незнание вами некоторых аспектов, которые я могу сообщить вам только конфиденциально.

— А чего сразу не сказал? — буркнул Ефимов, моментально успокаиваясь и вышел из ходовой рубки, жестом позвав за собой следователя.

Вернувшийся с тверди верховный, на взгляд Альказа выглядел несколько обескураженным. Выражалось это в непроизвольном сжатии кулаков и постоянно перескакивающем с предмета на предмет взгляде. Дождавшись, когда рабочие особи поставят носилки верховного на палубу, а молодые адепты аккуратно подадут бокал с калдом, ксеноброн нетерпеливым жестом выгнал всех из каюты и пинком захлопнув за ними дверь, спросил:

— Ну, что тебе сказали?

— Знаешь, если десять оборотов назад мне сказали, что я буду решать судьбу нашей расы в одиночку, я бы рассмеялся и назвал такую особь больной. А сейчас, я и сам не могу поверить в то, что услышал, — еле слышно прошипел верховный.

— И что же ты такого услышал? — перефразировал вопрос Альказ, испытывая дикое желание вцепиться ему в горло когтями и вытрясти ответ.

— Мне разрешили делать всё, что я найду нужным, но ни в коем случае не допустить изоляции нашего сектора, или войны с людьми.

— Получается, что Верховные Управляющие просто испугались? — так же тихо произнёс Альказ, не веря собственному слуху. — Испугались упустить власть, и потерять собственные жизни?

— Опять? — удручённо спросил верховный.

— Что, опять? — не понял ксеноброн.

— Опять твои эмоции летят впереди твоего линкора. Держи себя в когтях как собственную саблю. Нам предстоит большая игра, ошибиться в которой мы просто не можем. И один, я не справлюсь. Ты мне нужен, Альказ. Очень нужен.

— Но почему я? Что я могу такого, чего не могут твои помощники?

— Ты единственный, кому я могу доверять не как подчинённому, а как близкому. Как рождённому со мной в одном гнезде. Твой авторитет, твоя сила, и твой ум, вот, что мне нужно сейчас. А эмоции, прибереги для поединка со своим кровным врагом.

— Опять интриги, — зашипел Альказ, скривившись так, словно у него все клыки разом разболелись. — Я тебе постоянно повторяю, что не умею хитрить. Я воин, а не…

— Ты воин, а не гурт, я слышал, — бесцеремонно оборвал его излияния верховный. — Успокойся, и перестань стонать. Нам нужно как следует подумать.

— О чём? — мрачно спросил Альказ, отлично понимая, что не сможет отказать в помощи верховному, которого сам же и притащил на корабль.

— О том, как будем разговаривать с людьми.

— Почему ты так упорно называешь их людьми, а не мягкотелыми? — возмутился Альказ.

— И ты называй. Привыкай говорить с ними на равных, а не как с рабами. В противном случае, ты рискуешь погубить всех нас. Всю нашу расу, — еле слышно закончил верховный.

— Что я должен делать? — помолчав, спросил ксеноброн.

— Прикажи вызвать на встречу тех двух офицеров, что решились выдвинуть нам условия, и пусть с ними будет командир эскадры, блокирующей наш сектор. Ни чиновников, ни других офицеров быть не должно. Они, и я со своими помощниками.

— Но почему так мало?

— Мы не должны показывать им свою слабость. И чем меньше мягкотелых будут знать об этом, тем легче нам будет вести переговоры. Не будем сходу указывать им все слабые места нашей кожи.