открывают, возникает угроза и для Архива, и для Внешнего мира. Поэтому намеренное создание такой двери наказывается форматированием. И ты всерьез полагаешь, что член Отряда ослушался бы Архива, меня бы ослушался и сделал разрыв во Внешнем мире только для того, чтобы избавиться от одного- единственного человека?

– От трех, – поправила я. – На прошлой неделе исчезло еще три человека, и я подозреваю, что в каждом случае открывали дверь в бездну. Только сомневаюсь, что тот, кто причастен к этому, действовал в своих интересах. Вполне возможно, что кто-то в Архиве отдал ему такой приказ.

– Для чего, ради всего святого, кому-то это делать?

– Я думаю… – Боже, это прозвучит безумно. Я едва смогла выдавить слова. – Думаю, что кто-то пытается подставить меня.

Брови Агаты поползли наверх, и я поспешно добавила:

– Я встречалась с каждым из трех жертв перед самым их исчезновением.

– И кому нужно подставлять тебя? – спросила она снисходительно.

– Некоторые служители Архива не согласны с вашим первым решением. Они против моей дальнейшей службы.

Агата вздохнула.

– Я прекрасно осведомлена о том, как к тебе относится Патрик, но ты и в самом деле считаешь, что он бы нарушил закон Архива только ради того, чтобы увидеть, как тебя уволят?

Я замешкалась. Я не могла сказать это с уверенностью. Легко было предположить, что он отправил Эрика следить за мной, но совсем другое дело – представить, что он намеренно все спланировал.

– Не знаю, – признала я, изо всех сил стараясь держаться спокойно. – Я говорю лишь о том, что обнаружила.

– Должно быть, ты ошиблась.

– Я знаю, что я видела.

– Откуда ты можешь знать? – возразила она. – Двери в никуда почти невидимы. Ты ошиблась. Тебе показалось, что глаза не фокусируются, и ты предположила…

– Я пыталась прочесть воспоминания со стен. Все было уничтожено. Остался только белый шум.

Она покачала головой.

– Даже если там действительно есть дверь в никуда, как я могу быть уверена, что это не твоих рук дело? Ты хоть представляешь, какая это редкость – двери в никуда? И с одной из них ты уже связана…

– Тогда я делала то, что должна.

– …А теперь это. Ты сама сказала: три исчезновения, и ты со всеми связана.

– У меня нет ключа Отряда.

– Был один такой ключ, разве нет? На крыше… Тот, что принадлежал Истории-предателю. Что с ним случилось?

Мысли завертелись вихрем.

– Его засосало в бездну, – ответила я, – вместе с Оуэном.

– Какая удобная версия.

– Я могла бы солгать, Агата, – сказала я, пытаясь сохранить спокойствие. – Но я говорю правду. Кто-то нарушает законы Архива. Нарушает ваши законы.

– Думаешь, я бы допустила, чтобы подобные нарушения и заговоры творились у меня под носом?

Я напряглась.

– При всем моем уважении, меньше месяца назад одна из Библиотекарей выпустила во Внешний мир Историю с ограниченным доступом, замышляя, ко всему прочему, обрушить целую ветку. Ей, кстати, это почти удалось. Все это происходило у вас под носом.

Агата бросилась ко мне и схватила меня за больную руку. Слезы брызнули у меня из глаз. Я зажмурилась, в отчаянии отгоняя приближающуюся отключку.

– Во что, по-твоему, скорее поверят? – прорычала она, – В заговор, который плетет против тебя из мести или личной неприязни некий служитель Архива, разрабатывая хитрый план, лишь бы тебя признали непригодной, пусть даже это считается изменой? Или в то, что ты попросту бредишь?

Боль прошила руку, и я несколько раз судорожно вдохнула.

– Я знаю… вы не хотите… верить, что…

Ногти Агаты впились еще глубже, и я закусила губу, чтобы не закричать.

– Я основываюсь не на том, во что я верю, мисс Бишоп. Я опираюсь на факты и логику. Архив – это очень сложный механизм, которым я помогаю управлять. И если я нахожу сломанную деталь, то должна починить ее или заменить прежде, чем она нанесет вред.

Она выпустила меня и отвернулась.

– Я не сломана, – сказала я.