Взявшись за руки, мы проходим мимо стойки охранника. Когда мы входим в коридор, из комнаты впереди доносится взрыв смеха. Я представляю, что там играют в «крокодила» или в «бутылочку». Нет, слишком просто. НЕРВ, наверное, пригласил сюда тех проституток, Тиффани и Амброзию, чтобы они меня избили. В яме, наполненной грязью. С ножами.

Из открытой двери впереди долетают голоса, но слов не разобрать. Левая сторона коридора уставлена креслами, будто сюда отправляют провинившихся гуляк из клуба внизу, чтобы они подумали над своим поведением. На правой стене висит что-то вроде шелковой драпировки. Я задерживаюсь на секунду, чтобы рассмотреть вышивку: цветы и бабочки, яркие, как драгоценные камни. Ткань такая, что из нее не стыдно сшить королевское платье, рисунок в сотни раз подробнее, чем декорация лужайки, которую Томми спроектировал для нашей пьесы.

Иэн тянет меня к открытой двери в середине коридора. Другая дверь, единственная, которую мне удается заметить, – в дальнем конце коридора, и она закрыта. Когда мы подходим к открытой двери, Иэн останавливается и шепчет:

– Лучше не показывать тем, кто там внутри, что мы, э-э-э, настолько вместе. Это может стать нашим слабым местом.

Слабое место? Мы же все вроде как одна команда, верно? Но с НЕРВом никогда не знаешь наверняка, так что я соглашаюсь с Иэном. Он отстраняется, и я сразу начинаю скучать по его теплу. Гул голосов замирает, как только мы переступаем порог комнаты. Так это и есть игровая комната? Кажется, она квадратная, семь метров на семь. На левой половине нет ничего, кроме ковра цвета красного яблока. Справа несколько двойных диванчиков, по два с каждой стороны от длинного стеклянного столика. Ножек у столика нет: он подвешен к потолку на серебристых тросах. Вокруг стола сидят три девушки и двое парней, всем явно еще нет и двадцати.

– Привет, – говорит Иэн, направляясь к свободному диванчику с дальней стороны стола.

Я коротко улыбаюсь всем и никому и сажусь рядом с ним, положив косметичку себе под бок. Сиденье подо мной подпрыгивает, как будто в нем пружины. Я пытаюсь сидеть спокойно, но при каждом движении диванчик испускает вздох и выталкивает меня обратно. Остальные тоже все время подпрыгивают. Неужели люди платят за то, чтобы тусоваться в дурацкой комнате вроде этой? Или НЕРВ переделал оформление клуба специально к сегодняшнему дню?

– Так вы решили к нам присоединиться, – говорит рыжий парень напротив меня. У него перекачанные бицепсы и мясистое лицо человека, сидящего на стероидах. Раздутой рукой он обнимает очень загорелую девушку с выпирающими отовсюду округлостями и кучей бренчащих браслетов. Босой ногой она поглаживает его щиколотку. Под стеклянным столиком секретов не существует.

На следующем диванчике еще две девушки, одна – белая, другая – азиатка, у каждой по крайней мере по пять пирсингов. Я узнаю белую девушку – это она украла лак для ногтей в том видео с отборочным испытанием. Они прижимаются друг к другу: похоже, они тоже «вместе». Но, конечно, в армейских ботах ножку подруги под столом не погладишь. На нашей стороне стола сидит, скрестив на груди руки, темнокожий парень с очень короткой стрижкой и в крошечных очках. Каким-то образом ему удалось усесться посередине диванчика так, что тот остается неподвижным. Этот участник симпатичный, чем-то похож на Томми – четкие черты лица, немного смахивает на гика, – но с ним нет ни девушки, ни парня.

Иэн наклоняется вперед, держась за край диванчика, чтобы не свалиться.

– Ну что, как думаете, они пришлют сюда Зрителей, чтобы они с нами тусовались?

Парень в очках моргает.

– Зрители – там. – Он указывает на камеру, установленную в углу под потолком.

Я осматриваюсь. Четыре камеры следят за нами, как ястребы, со своих насестов по углам комнаты. Верх стены между камерами занят экранами. Ниже стены оклеены серыми рельефными обоями с красным геометрическим узором. Только одна стена отличается от других – та, в которой дверь. Она блестящая, а не матовая, и, похоже, покрыта краской, а не обоями. Да какая разница, все равно выглядит дорого и уродливо!

Иэн протягивает руку парню в очках:

– Я – Иэн.

Тот пожимает ему руку:

– Я – Сэмюэль.

Больше никто представиться не потрудился. Может, это и есть очередное испытание – добиться, чтобы мы почувствовали себя неловко? Я стискиваю руки.

Белая девушка в тяжелых башмаках, с лицом, утыканным булавками и шурупами, издает лающий смех.

– Что, испугалась, Вилма?

Я кисло смотрю на нее. Ну, если самое худшее, с чем мне придется столкнуться в ближайшие три часа, – это оскорбления, я как-нибудь справлюсь.

Иэн кивает рыжему парню и его звенящей браслетами девушке.

– Какое у вас самое лучшее испытание за сегодня?

Девица хихикает.

– Конечно то, в порномагазине. Надо было выбирать товары и рассказывать всем, что мы о них думаем. – Она многозначительно смотрит на