– Нет-нет, – горячо запротестовала Мелизенда. – Это значит, что ты сам по себе уже герой!.. Уже нет нужды упоминать, чей ты сын и брат, чтобы отблеск их славы пал и на тебя. Ты уже Ютланд, тот самый, слышал?

Он нахмурился, пробормотал с неловкостью:

– Это ты куда-то не туда забралась.

– Ютланд, – повторила она с удовольствием. – Как он сказал, как это сказал! Надеюсь, в Вантите не придется кого-то убивать, чтобы твое имя запомнили.

Он напомнил:

– Ты же сказала, там начинается что-то недоброе.

– Может, – ответила она с сомнением, – и не начнется. Ты сильнее всех известных героев, знаешь?.. Это отрезвит наших врагов. Ой, а в этой лавке красивые штучки! Посмотрим? Ну, пожалуйста!.. Я же больше никогда такие не увижу! А эти оставлю в своей спальне, как память об этих безумных днях!

Он сдвинул плечами.

– Посмотри.

Мелизенда свернула к прилавку, а он вышел из-под навеса, солнце в зените, и жаркие лучи падают отвесно, растекаясь по голове и плечам как капли расплавленного металла.

Через базар, расталкивая народ, двигаются в его сторону могучего сложения стражники, а в середине их группы рослая женщина, слегка располневшая, но сохранившая следы былой красоты.

Вперев в Ютланда холодный взгляд, она сказала надменно:

– Я хочу, чтобы ты выполнил мое поручение…

Ютланд посмотрел хмуро и отвернулся. За спиной услышал возмущенный вскрик, тяжелый топот сапог. Крепкая рука с цепкими пальцами грубо ухватила его сзади за плечо.

– Не смей отворачиваться, – проревел лютый голос, – когда с тобой изволит говорить княгиня Волоцкая!

Ютланд повернулся, на него с лютой гримасой уставился крупный мужик в доспехах. Голова почти квадратная прямо на плечах, широких, толстых и устрашающе бугристых, а сам похож на быка, поднявшегося на задние копыта.

Второй встал с ним рядом, такой же громадный, будто одноутробный брат, а за их спинами Ютланд увидел ту самую княгиню, что смотрит на него с высокомерной злобой.

Ютланд, не сбрасывая руку с плеча, быстро ухватил его и соратника за головы и ударил одна о другую. Хруст прозвучал такой, словно раскололись два валуна.

Он отшвырнул безжизненные тела, оба рухнули под ноги ошеломленной и застывшей в ужасе княгине. Из разбитых черепов брызнула и начала растекаться широкими струйками кровь.

– Это ты их убила, дура, – сказал он дрожащим от внезапной ярости голосом и, отвернувшись, пошел обратно в лавку.

Мелизенда там купила совсем уж дурацкие бусы, они все дурацкие, но она выбрала совсем дурацкие, более дурацкими могут быть только серьги в ушах, но у нее, к счастью, этой дури нет, вскинула на него счастливый взгляд ясных лучистых глаз.

Он сразу ощутил тепло в груди, а неприятный осадок от стычки испарился.

– Все-все, – заверила она быстро. – Не хмурься. Выбрала, купила, сейчас едем!.. Никаких остановок.

Он вышел с нею, перед ними в ужасе расступались, но Мелизенда не очень-то обратила внимание, привыкла, там в ее Вантите ей уступают дорогу еще почтительнее, еще и кланяются, но тут люди простые, просто поспешно убираются с их дороги…

Ютланд искоса поглядывал на княгиню, осталась на том же месте и, как он и предполагал, застыла ошеломленная, потрясенная и непонимающая, как это все случилось, она же княгиня, как смеет кто-то не слушаться…

Она перехватила его взгляд, надменно вскинула голову, но на ее лице увидел странно затравленное выражение, как у лани, загнанной в угол злыми собаками.

Справа и слева двое крупных мужчин в кожаных доспехах и с мечами за спинами уставились на него с самым свирепым видом.

Мелизенда пока что ничего тревожного не замечала, Ютланд сказал княгине с предостережением в голосе:

– Больше не лезь ко мне, ясно?

Телохранитель слева от нее сделал шаг вперед и загородил ему дорогу.

– Как смеешь так разговаривать… – начал он грозно, Ютланд отмахнулся, не глядя в его сторону, и тот улетел в толпу от хлесткого удара кистью руки в лицо.

Княгиня на этот раз вскипела, глаза сверкнули яростью.