Мелизенда спала недолго, как ей показалось, уши бодрствовали и чуточку двигались, когда улавливали какие-то звуки. Наконец ее веки затрепетали, Ютланд наблюдал, как медленно просыпается, распахивает во всю ширь прекрасные глаза, смотрит сперва с непониманием на прекрасный солнечный день, только же была темнота наступающей ночи, прошептала:

– Сколько же я спала?

– Летом ночи короткие, – утешил Ютланд.

Она опустила взгляд и вздрогнула, наконец-то рассмотрев, откуда идет животное тепло, а хорт за всю ночь не сдвинулся с ее ног, сладко похрапывает, довольный и счастливый.

– Ой, – сказала она шепотом, – а он… как?

– Собаки спят больше нас, – сообщил он ей таким тихим голосом, словно выдал великую тайну.

– А чего он… там?

– Хотел тебя сожрать, – ответил Ютланд, – но посмотрел, как спишь, и сам заснул. Это заразительнее зевоты… Не бойся, сейчас не съест. Он же спит.

– А когда проснется?

– Ты худая и костлявая, – заверил он. – А он любит жирненьких.

– А ты? – спросила она. – Хотел бы, чтобы я отъелась и растолстела?

Он сдвинул плечами.

– А мне что? Это же тебе толстеть или худеть, не мне. Хотя жирненькие все-таки мягче и теплее.

Ее глаза сразу стали злыми, а в слащавом голосе проступили визгливые нотки:

– Да-да, я видела эту Биагильду!.. Как она о тебе говорила, как говорила!.. Теперь всю жизнь будешь ей сниться.

– Биагильда? – переспросил Ютланд. – Эта та, что в Симигне?.. Да, я ее отвез в село и отдал ее дяде.

– Какая такая Симигна? – проговорила она с растущим подозрением. – Разве то было в Симигне?

– Ну да, – ответил он простодушно. – Там же речной див уволок ее под воду, пришлось нырнуть на самое дно, где и придушил чешуйчатого гада…

Она вскипела, сама ощутила, как голос стал злобно шипящий, как у рассерженной гадюки:

– Речной див?.. Так ты еще и речного дива из-за какой-то девки задушивал?..

Он ответил с раскаянием:

– Да, это я сгоряча, ты права… Пусть бы жил. Подумаешь, по одной женщине в год к реке отводят. Сами отводят, не он ворует! Людей все равно просто так мрет намного больше.

Она вскрикнула:

– Я не о том! Почему везде каких-то баб спасаешь?

Он подумал, ответил в недоумении:

– Да не совсем как бы баб… В жертву дивам отдают самых красивых, а то вдруг обидится… А красивых, как говорил дядя Рокош, надо спасать в первую очередь, чтобы род людской жил радостно.

Она прошипела:

– Ах, красивых?.. Ты такой бабник?.. Родину спасать нужно, а не каких-то баб!

– Так не каких-то, – ответил он резонно. – Только красивых. Хотя, говорят, лучше бы спасать умных, чем красивых, но как-то не получается. Или умных драконы не восхищают… в смысле, не похищают? Ладно, мы не о том…

Она злобно пискнула:

– О том!.. Ты совсем голову потерял из-за юбок!.. Только и слышу, как то одну дуру спас, то другую, то третью…

Он вздохнул.

– Я виноват, что они дуры? Зато краси… в общем, я же не сам их выискивал, народ просил, я вмешивался. Иногда и сам, если успевал раньше народа. Но это так, попутно.

Она прошипела:

– Ах, попутно? А чем ты занимаешься еще?