– Возможно, шило в известном месте у него тоже имеется, но, думаю, путешествие по стране король замыслил не из-за этого.
Ларен подскочил с места. Тарон сделал предупреждающий жест, но сын не унялся.
– Что ты себе позволяешь?! Ты, похоже, тупая, раз не понимаешь, что мы можем с тобой сделать. Да так, что потом и король Нирох, за спину которого ты прячешься в каждой фразе, днем с огнем не сыщет.
Самообладание давалось жрице не без труда: набирающий силу гнев, по-детски глупая обида, признавать которую даже самой себе казалось Шиаде позорным, и противное чувство страха, от которого стыдно становилось вдвойне, – боролись в ней на равных правах. Она перевела взгляд с сына на отца:
– Думаю, вы лучше понимаете сложность ситуации. Извольте объяснить сыну, что он говорит не только с женой заклятого врага, которую готов изнасиловать только из ненависти к Лигарам, но с племянницей короля. Страбоны дали Ладомарам Лад, Страбоны могут его и отнять.
– Из-за женщины? – искренне усмехнулся Ларен. Тарон тоже не остался в стороне.
– Из-за Второй среди жриц, – расхрабрилась Шиада. Тарон, все еще посмеиваясь над жалкими попытками герцогини выглядеть мужественно и невозмутимо, прокашлялся и сказал:
– Давайте перейдем к делу и покончим с этим. Ваши условия?
– Помолвка до тех пор, пока Лоре не достигнет брачного возраста, – незамедлительно отозвалась женщина.
Тарон подавился воздухом почти неслышно: он и сам хотел настаивать на этом, да только не говорить же такое вслух! От девчонки потом проблем не оберешься…
Ах, зря, зря он удивился! Даже в мыслях! Старик опасливо покосился на гостью. Судя по ехидному прищуру, все она услышала и все поняла в его мыслях. Гнилая сука! Вот почему Лигар заслал ее с дипломатий – хрен проведешь. Крути, не крути, а он, Тарон Ладомар, имел менее иллюзорные представления о том,
В воздухе пахнуло предгрозовой влагой, хотя солнце за окном ярко светило в чистом небе. Ладомары поежились, Шиада чуть улыбнулась краешком губ, Ганселер замер. «Да, – подумала жрица, – вот теперь покров чар величия вокруг достаточно густой, чтобы эти выродки осознали, с кем говорят».
– Мы устали с дороги. Обсудите между собой наше условие. – Шиада поднялась на ноги. – Буду ждать новостей.
В тот день гости не покидали отведенных комнат. Им приносили снедь, но в остальном не беспокоили. «Ну, по крайней мере, они ненавязчивы», – улыбнулась женщина, пожелав Ганселеру спокойного сна под покрывалом Нанданы. Сейчас ей и самой было спокойнее, чем раньше в кабинете Ладомаров, и удалось быстро уснуть.
Чего нельзя было сказать о Тароне: лорд прокрутил в голове все варианты последствий от всех доступных ему решений в данной ситуации. Дом Лигаров по обеим линиям связан с семьей Страбонов, в каком бы то ни было споре король никогда не поддержит его, Тарона. А вот если бы у них был другой король, из семьи, которая была родственной трону в течение сотен лет, из города, который больше тысячелетия был центром страны…
«Да, ночные размышления могут далеко завести», – хмыкнул старик сам себе. Жаль, у него в свое время не оказалось ни дочери, ни сестры, годной для брака с Нирохом или с Тройдом.
Ладно, согласиться на этот фарс с помолвкой все равно придется. А пока она тянется, стоит подумать, как определить Лоре за кого-нибудь более полезного и дружественного. Сыновья Хорнтелла еще не женаты, кажется…
Надо пригласить Клеоса погостить, Лоре девочка неглупая, сообразит, что к чему.
Без особой искренности Шиаде предложили погостить день-другой, чтобы обсудить детали помолвки. Та свела разговор к минимуму и учтиво отказалась. Нехорошо ведь оставлять без матери малютку Тайрис, объяснила она насупившемся Тарону. Так что пусть не сочтет оскорблением.
Таммуз Далхор опоясался мечом. Не далее как неделю назад аданийский царь Тидан разрешил пленному царевичу не только упражняться с оружием, но и постоянно носить его. Царевич оглядел в зеркале красный с черным наряд (в освещении комнаты обычно серые глаза отливали оттенками хрома) и, убедившись, что тот сидел превосходно, вышел.
С ситуации на рынке прошло две недели. Алай больше никак не пытался связаться с сыном: еще бы, царь всецело увлечен свадьбами старших детей, которые, конечно же, куда важнее младших отпрысков-изгнанников.
За завтраком того дня Таммуз был всяко учтив с Салинами: вежливо отвечал на вопросы, немножко шутил, не лез с ненужными комментариями, как бывало раньше. Нередко просил как всегда сидевшую рядом Майю передать масло или мед и случайно касался пальцами ее руки. А встав из-за стола, тихонько предложил царевне прогуляться по Аллее Тринадцати Цариц. Он шел рядом и слушал ее рассказы о былых правительницах, которые, обладая хорошей памятью, прекрасно знал с первых дней пленения. Но, учитывая обстоятельства, Таммуз спокойно признавал необходимость послушать историю еще раз, несмотря на то что до цариц ему не было дела. И до Майи тоже.
– Вы слушаете меня? – улыбнулась девушка, глядя в полное сосредоточенности лицо Таммуза.
– Конечно, – немедленно отозвался царевич, и лоб его разгладился. Таммуз с улыбкой посмотрел на девицу: да, ему нравились совсем другие – повыше, не такие костлявые, с более выразительными глазами и бедрами.
– Мне интересно все, что вы говорите, – проникновенно заверил Таммуз.
