Толпа заорала с новой силой.

– Однако кровь пролилась без использования оружия и есть сомнения, не вынудило ли их к этому чужое молодечество!

Народ выл, орал и бесновался, пока мужик, не обращая особого внимания на вопли, толкал речь. Из речи выходило, что, отдав «Камбалу», мы должны остаться лорду еще и благодарны. Ну а если настаиваем на невиновности, то сами себе злые Буратино. Если проиграем. Если выиграем, вопрос будет исчерпан, но не получим ни медяка компенсации. Короче говоря, поединок должен был доказать, что местные мажоры сами выпросили, не более.

Доказать это должен был выставленный этими мажорами профессиональный боец-заменщик. К счастью, только один; откровенно подсуживать своим местный лорд не стал, видимо, наш соотечественник действительно обладал большим весом в местных раскладах. Ну, хотя бы потому, что платье на супруге лорда выглядело подозрительно знакомо. Даже подумалось, что если нашим торгашам хватит ума толкать бабам этого мира всякие кружевные бюстье, трусы и лифчики, то денег он поднимут куда больше, нежели если будут торговать пулеметами.

Мой противник оказался сухощавым, среднего роста молодым парнем, ловким и подвижным как ласка. Укрепленная пластинами, длинная, ниже колен, пехотная кольчуга, как казалось, ему совершенно не мешала. То, что передо мной профессионал, подсказывали наручи и наголенники, поблескивающие набитыми на кожу стальными полосами, и кольчужные перчатки. Голову должен был закрывать шлем с большим наносником и кольчужный капюшон под ним. Сейчас шлем был снят и удерживался под мышкой. Вооружился противник массивным фальшионом и, скорее малых, чем средних, размеров овальным щитом, окованным бронзой. Щит, видимо, был предназначен для дуэлей, пусть и не легкий кулачный баклер, но и далеко не полноценная пехотная столешница.

Стоявший рядом со мной Атти зашептал на ухо:

– Рэйг Фойс, хороший боец. Часто заместителем ходит.

– Живет этим?

– Хорошо зарабатывает, – кивнул инсайдер. – Осторожнее с ним, ловок.

– Спасибо, учту.

Пришло время выходить и мне. Я сбросил плащ на руки псевдо-Иванова, изумившегося такой наглости, и поднялся вверх. Кого надо, на ставках уже обули. Криков в толпе, как ни странно, уже не было, поднялся то стихающий, то появляющийся гул шепотков.

Вблизи хрипатый судья производил, как ни странно, приятное впечатление.

– Вы двое, помните, что личного между вами ничего нет. Пусть те, кто вас выставил, насмерть рубятся. Кто не сможет продолжать бой, тот проиграл, этого достаточно. Свалился с помоста – бой проигран. Остался без оружия – хочешь сдавайся, хочешь кулаками дерись. Когда крикну стоять – всем стоять. Не подчинитесь, в подвале сгною! Тот, кто убьет сдавшегося, пойдет на виселицу. Вопросы?

Все это время задумчиво изучавший меня противник подал голос:

– Ставлю своё на выигрыш.

Судья хмуро на него глянул и обратил взгляд ко мне:

– Согласен?

– Поясните вопрос.

– Проиграешь, и все, что ты вынес на поединок, уходит победителю.

– Нет. Не интересует.

Судья развел руками. Однако Фойс усмехнулся и тем же равнодушным тоном добавил:

– Либо бьемся на свое, либо бой до смерти.

Первым проняло даже не меня, а все того же судью:

– Эй, парень, разве оно стоит того?

Противник смерил мои доспехи еще одним алчным взглядом и ожидаемо ответил:

– Конечно, стоит, ваша милость. – И нагло мне ухмыльнулся.

– Твое решение? – Судья внимательно смотрел на меня.

И тут у меня прорвалось закипающее внутри бешенство:

– Раз фенн[11] Фойс хочет боя насмерть, так кто я такой, чтобы его останавливать. – И сплюнул, «случайно» попав противнику на сапог.

От немедленной рубки нас спас опять же судья, вставший между нами.

– Стоять! Стоять! В башне сгною!

Народ на площади заорал и заулюлюкал.

– Молчать! – Судья брякнул посохом о помост. – Тихо всем!

– Я, судья Скарлаха Луг ан Камбрах, подтверждаю, что фенн Фойс предложил бой насмерть. Фенн Кейнер, скутат[12] с корабля «Камбала», принял вызов.