– Не-а, я на твоем месте на это бы не рассчитывал, – покачал головой Дух. – Прежде чем дверью хлопнуть, он постарается тебе в суп плюнуть. Гнилая порода – за километр же видно. Ты с пистолетом вообще не дружишь? – Этот вопрос предназначался уже Никите.
– Ну, как…
– А в детстве в войнушку не играл? Пальцы в форме нагана не складывал? А ну, покажи!
Никита покосился на Ворона. Тот кивнул.
– Да не боись ты, – хохотнул Дух.
Никита вздохнул, сжал пальцы в кулак, отогнул вверх большой палец, а указательный вытянул вперед.
– Здорово! – прокомментировал Дух. – Пистолет возьмешь именно так, а целиться будешь, как в детстве, по указательному пальцу, усек?
Никита кивнул, хотя вид у него оставался неуверенный.
Со стороны стрельбища раздался нестройный гул голосов и несколько смешков. По всему выходило – Щищкиц оказался весьма посредственным стрелком и установленные нормативы не прошел. Когда он, брызжа слюной по поводу чужого отвратительного поведения, дошел до конторки и практически кинул сотруднику пистолет, Ворон все же не удержался и сказал:
– Баба с возу, кобыле – радость.
– Легче, – поправил Дух.
– Нет-нет, именно то, что я и сказал.
Щищкиц гневно сверкнул глазами на обоих.
– Посмотрим, как этот ваш, – он указал на Никиту, – отстреляется.
– Он пойдет в любом случае, – сказал Ворон.
– Не сомневаюсь, – протянул Щищкиц. – Однако если при этом пропадет… – он сделал небольшую паузу, словно наслаждаясь моментом, – то я с огромнейшим удовольствием открою дело на вас, Игорь Ветров, и, возможно, не покушение на убийство, но преступную халатность впаяю вам легко.
– Халатность? В Зоне? – Ворон покачал головой. – Мой адвокат размажет обвинение, как нож масло.
– Но прежде тебя самого размажут в «обезьяннике». Уж об этом я позабочусь! И не таких учили, мутант доморощенный!
– Послушай, ты… – начал было Дух, но Никита его перебил.
– Не так уж я и бездарен, как вам хочется, – сказал он и ушел.
Ворон не тронулся с места. Ему достаточно было гула, которым приветствовали Никиту.
Никиту в отличие от Щищкица приободряли: то ли уже сообразили что к чему, то ли инстинктивно чувствовали, с кем стоит идти, а с кем – нет.
Толпа ревела все одобрительнее с каждым новым выстрелом и успешным попаданием, а Щищкиц хмурился и матерился.
– Шесть, семь… – досчитал Ворон. – Все, дальше уже не важно.
Щищкиц если только зубами не заскрипел. Он уже открыл рот, но продолжить оскорблять и угрожать в присутствии свидетелей не решился. За дверь он буквально вылетел.
– Вот говнюк, – бросил сотрудник, поправляя очки.
– Вам-то он что сделал? – удивился Ворон.
– Если б сделал, я выбрал бы эпитет покрасивее, – сказал сотрудник. – Вы просто у нас бываете не так уж часто, Игорь Николаевич. Этот сморчок уже у большинства сотрудников ИИЗ в печенках сидит, может, хоть сейчас от него избавимся.
– Это вряд ли, – фыркнул Ворон.
– Говорю же: бываете у нас нечасто, – покачал головой сотрудник. – Думаете, почему Щищкиц так рьяно в Зону рвался? Приключений захотел? Да он же трус первостатейный.
– Не знаю, – признался Ворон. – Может, артефакт какой захотел найти. Любой, даже самый простенький, – неплохая прибавка к жалованью.
– Да ну! – Сотрудник даже рассмеялся (впервые на памяти Ворона). – Там что-то с полицейским начальством, которое Щищкиц тоже достал. В общем, участие в операции обернулось бы индульгенцией, а так его скорее всего просто уволят.
– Ох, хорошо бы…
– Хотели избавиться нашими руками от него, – заметил Дух. – Надеялись, Щищкиц в Москве сгинет.
– Перебьются. Пойдем посмотрим на результаты, – предложил Ворон. – Ты с чего взял, будто подобная расстановка пальцев поможет?
Дух хохотнул:
– Психология. Но помогло же… так…
Пять банок стояли нетронутыми.
– Не помогло, – вздохнул Дух.
– Еще как помогло, так одна была бы! – заверил Никита.
– А вы чего же, черти полосатые? – обратился Дух к остальным. – Блеф, конечно, хорошо, а если бы следак проверять побежал?
