И он выбрал… другой путь?

Попросил Элантру стать моей помазанницей, прекрасно зная, какие между нами натянутые отношения. Дал ей понять, что все еще меня любит, догадываясь, что у Элантры зародится желание меня убить. Показал ей яд, приготовленный для Рандевальда, зная, что отрава не повредит мне, но убьет Сидонию. Тайрус был наверняка знаком с церемонией помазания и догадался, что мне потребуется помощь Сидонии, чтобы ее провести. В конце концов, откуда дьяболику знать такие тонкости? Сидония непременно должна была предложить свою помощь, а подмешать яд в масло так легко…

Если Элантра убьет Сидонию, Сидонией вполне могу остаться я. А если я прикончу Элантру, он будет избавлен от постылого брака. Все будет выглядеть так, что никто не будет виноват: ни он сам, ни я, ни даже Циния. Это было… очень похоже на Тайруса. Блестящий, хитрый план.

Циния обошла кругом тело Элантры.

– Ему бы никогда не пришлось жениться на ней. Он просто не понял, что я его проверяю. И провалил экзамен. – Она уперла руки в бока и улыбнулась змеиной улыбкой. – Можно бы, конечно, примерно его наказать, но кто я такая, чтобы препятствовать дьяболику, жаждущему мести? После службы вся семья соберется в пиршественном зале. Увидимся за обедом?

С этими словами она направилась к двери. Я не пыталась ее остановить. Я словно застыла на месте, превратилась в кусок льда. По вилле растеклась мертвая тишина, в окна било холодное солнце, освещая кровь на моем платье, на полу и на теле у моих ног. А в соседней комнате… В соседней комнате лежала девочка, которую я должна была защищать. Мертвая.

Великая боль пронзила мне грудь. Задыхаясь, я прижала кулак к своей ключице. Все, о чем я могла думать, это клятва, которую Тайрус дал Сидонии: «Немезида останется жива. Клянусь!» Он ей поклялся. Поклялся. Тайрус говорил так уверенно потому, что знал. Знал, что случится. Он предпочел принести в жертву ее жизнь, а не мою.

Как бы мне хотелось, чтобы это было ложью, всего лишь злобными инсинуациями Цинии. Но как я ни старалась, опровергнуть ее слова не выходило. Напротив, я делалась все увереннее, что все случившееся – дело рук Тайруса. «Я не праведник и давно смирился с тем, что, пока дойду до конца избранного пути, мои руки будут по локоть в крови… Но мне с этим придется как-то жить, Немезида. Как-то жить».

Тайрус вполне мог пережить смерть невинных. И он отказался пожертвовать мной. Я была той, кого он не желал терять. Следовательно… Был кто-то, кем он мог пожертвовать. Все сходится!

Сидония лежала на кровати. Я завернула ее в простыни Элантры и закрыла ей глаза. Тело давно остыло, кожа стала пепельной. Я смотрела на нее и не могла понять, как родная мне Дония, живая, дышащая, с яркими глазами, превратилась в эту восковую статую.

Приняв душ, я смыла с себя кровь Элантры и надела одно из ее платьев. Не стоило привлекать к себе внимание, заявившись в «Valor Novus» в таком виде, чтобы всем сразу стало ясно: будет бойня. А бойня действительно будет.

Словно в тумане вошла я в небесный купол, проталкиваясь сквозь толпу, валившую после службы в Великой Гелиосфере. Я думала о Нивени и о ее предупреждении, которое беспечно проигнорировала: «Тайрус, может, и враг твоего врага, но он остается Домитрианом. Не доверяй им. Никому из них. Это семейка лжецов и убийц. Он, конечно, не распылил «Растворяющий Туман», но флакон-то с собой прихватил. Подумай об этом, прошу тебя…»

Он действительно взял с собой «Растворяющий Туман», потому что знал, как это опасно, и понимал силу угрозы, ту власть, которой обладает предотвративший смерть. Тайрус слишком умен и расчетлив, чтобы просто выкинуть пузырек или оставить его на корабле.

А когда он поцеловал меня на фоне полумесяца Люмины… Боль, словно от смертельной раны, пронзила мою грудь. Главным доказательством было масло. Я слишком уважала Тайруса, чтобы заподозрить его в подобной ошибке, поверить, что он случайно выдал свои чувства ко мне. Случайно рассказал Элантре о яде.

В голове у меня что-то бухало, окружающие огни слились в неразборчивое марево. Я поняла, что добралась до пиршественного зала, лишь когда навстречу мне шагнула Циния. Она перехватила мой взгляд, но ничего не сказала. Напротив, приказала нескольким наемным работникам Домитрианов отойти, давая мне дорогу. Ни Кат, ни Живодер не дежурили у двери. Циния сама проторила мне путь, однако я не могла понять, куда делись дьяболики.

Шагнула в пиршественный зал. Мои глаза немного привыкли к полумраку комнаты. Они все сидели за столом: Тайрус, Дивиния, Сэливар, Рандевальд. Пили, ели, облака наркотических паров витали над ними. Кат с Живодером стояли тут же, но у дальней стены, слишком далеко, чтобы успеть среагировать. Еще одна странность. Я остановилась, едва люди за столом меня увидели.

Все разговоры тут же прекратились. Домитрианы изумленно уставились на меня. К Тайрусу ввалилась отвергнутая любовница. Я едва заметила дронов, с жужжанием полетевших в мою сторону. Похоже, роботы оказались единственными, кого насторожило мое появление.

– Сидония! – Тайрус вскочил, едва бросив взгляд на мое лицо. – Что случилось?

Надо же, какой прекрасный актер! Лицо умирающей Сидонии встало у меня перед глазами. Я просто смотрела на него с расстояния, казавшегося теперь непреодолимым. Он действительно верил, что может убить Сидонию, а я не пойму, кто за этим стоит?

Да, видимо, верил. Хотя, если бы не Циния, я бы никогда не догадалась, чьих рук это дело. Но теперь, после ее подсказки, других вариантов я не видела. «Ты предпочтешь отдать за нее жизнь. Но я выберу тебя, а не ее…» Именно так поступают дьяболики: убивают невинных