Признаться, Иван успел трижды пожалеть о своем решении непременно настигнуть беглецов. Ладно бы пришлось выдержать пару-тройку десятков верст бешеной скачки. Он, разумеется, завзятым наездником не стал, и это было бы для него вполне серьезным испытанием. Но то, что пришлось выдержать сейчас, не шло ни в какое сравнение.

Галоп на открытых участках сменялся продвижением по звериным тропам, где ветви так и хлестали по лицу, грозя оставить всадников без глаз. Нередко приходилось спешиваться и вести лошадей в поводу. К тому же при них были еще и заводные лошади. А уж когда на пути встало болото, Иван и вовсе усомнился в том, что Григорий знает, куда их ведет.

И вообще. Когда это он успел тут все узнать и облазить? Нет, понятно, что Гришка тот еще непоседа и нос свой совал по всей округе, с охотниками общался. По большому счету это случайность, что он оказался в остроге, потому как все время пропадал невесть где. Сейчас же, когда Иван брел по пояс в мутной воде, ощущая податливое дно под ногами, отчего-то казалось, что фамилия у его друга не Рыбин, а непременно Сусанин.

Однако за час до заката, когда лес уже начал тонуть в вечерних сумерках, они внезапно вышли на дорогу. Не сказать, что Московский или Вильненский тракт, но маршрут вполне наезженный. А то как же, купеческие караваны не только по большим трактам ходят, но и по второстепенным направлениям. Да и не одни купцы. Люди везде живут, а значит, и дороги между поселениями имеются.

– Не упустили? – переводя дух, спросил Иван у Григория.

– Не. Это ж мы напрямки, только верст десять отмахали. А им по дороге чуть не вдвое нужно. Оно хоть и с заводными, но ведь те не так чтобы свежие. Так что беречь будут.

– Сколько мы прошли? – Иван даже усомнился, что все верно расслышал.

– Ну, с десяток верст. Нам до Утрои по дороге еще версты четыре. Я помню это дерево. – Друг детства указал на расколотый по стволу дуб.

Приметный великан. Тут не иначе как молния постаралась. Страшно подумать, какая должна была высвободиться энергия, чтобы сотворить такое. Словом, хочешь не хочешь, а эта картина отпечатается в твоей памяти намертво. Просто не сможешь не обратить внимание.

– А что не так, Иван Архипович? – удивился Гришка.

– Да я думал, что мы позади оставили полноценный дневной переход.

– Это, господин сотник, оттого, что ты за зиму поотвыкнуть успел от серьезных переходов. Забыл, как сам же поучал – во всем нужна сноровка, закалка, тренировка.

– Ага. Поумничай еще у меня. Значит, думаешь, не прошли еще?

– Неа, – мотнул головой Рыбин.

– Ну, тогда готовим встречу. Господи, хоть бы дотемна появились. Как думаешь, в ночь остановятся?

– Сомнительно, – отозвался Григорий. – У них же земля под ногами горит. Идут по дороге. А потому останавливаться не след. Тем более что ночи сейчас лунные. Да и лошади у них заводные есть. Думаю, до границы они роздыху знать не будут.

Ну что сказать? Прав оказался Гришка. Беглецы появились, когда сумерки сгустились настолько, что уже в семидесяти шагах очертания фигур размывались и были практически не видны. В том, что это те, кто им нужен, сомнений никаких. Уж четверых всадников с заводными отличить всяко-разно было возможно.

Иван прицелился в движущегося впереди и справа. Перед устройством засады они рассмотрели несколько вариантов движения шляхтичей. И этот порядок как раз укладывался в один из них. Оставалось только взять на прицел своего клиента и дождаться сигнала от Рыбина – крика филина.

Н-да. Вместо этого заржал трофейный жеребец Ивана. Скорее всего, у кобылы под каким-то седоком была течка. А иначе с чего бы этот ирод заржал, как конь стоялый. Хм. Вообще-то, он и есть конь. Чтоб ему!

Иван нажал на спуск, но было уже поздно. Вспугнутые всадники тут же всполошились. Тот, которого держал на мушке Иван, не раздумывая дал шпоры лошади и сорвался с места в карьер. Пуля ушла мимо. Зато остальные не подвели. Ссадили разом всех троих. Григорий подхватил свою воздушку и попытался было достать убегающего всадника, да без толку. Две пули, пущенные Иваном из револьвера, также ушли в белый свет, как в копейку.

– Ушел, вперехлест его в колено! – в сердцах выкрикнул Григорий, когда всадник растворился в сгустившихся сумерках.

– Не блажи, – одернул его Иван. – Емеля, Борис, соберите лошадей да барахло.

– Что делать-то будем? – спросил Григорий.

– Ты этим трактом до границы хаживал?

– До границы. Но только тут уж не срежешь. Коленца дорога, конечно, закладывает, но не так, чтобы можно было путь сократить.