таких
– И много вы их видели?
– Немало.
– А мы всего парочку.
– Как это случилось?
Я рассказываю ей про Паскаля Тимбери и собаку Ларри Таска и про наш страх.
– Но с нами вы будете в безопасности.
– Вот как.
Наступает тишина.
– Я неплохо знаю здешние места, – говорит Дина. – Вчера ночью я кое-что поняла.
Черт!
– На юг вы не поедете – там вода.
– Верно.
– На север, вероятно, поехали бы, но это непросто.
– Однако возможно.
– Правда?
– Скорей всего.
– В любом случае, вы проедете через нашу деревню, разве нет?
– Я – нет. То есть, если это случится, я тоже там буду, но… – Не я решил давить ваши дома. Я только принес весть. – С нами вы будете в безопасности, все наладится. Мы действительно хотим вам добра.
– О… – отвечает Дина странным и слабым голосом, каким говорят все спасенные, от чего мы чувствуем некоторое облегчение и одновременно утрату. Напрасно. – Тогда ладно. Пообещай, что вы не причините нам вреда.
– Обещаю.
Ей этого недостаточно, и я громко и целиком проговариваю предложение, чтобы все слышали. Дина опять вздыхает.
– Проходите. – И открывает дверь.
Мы входим в деревню, и я сразу понимаю: что-то – а вернее, все – неладно. Дина – маленькая, проворная женщина где-то между тридцатью и шестьюдесятью, с седеющими волосами, завязанными как у хиппи. Ее окружают мужчины и женщины всех форм и размеров, в штопаной и перешитой одежде. За забором стоит огромный детина, похожий на обезьяну, с медвежьей шкурой на поясе и колючей бородой. У него пронзительный и опасный взгляд, который он не сводит с меня. Дина без слов разворачивается и ведет нас на главную площадь – узкими улочками, под настороженными взглядами людей на крышах. Там все становится ясно. Гонзо изумленно осматривается. Сэмюэль П. поднимает руки и оставляет в покое ружье. Салли Калпеппер подходит ближе к Джиму, а Джим ни черта не делает – просто стоит и ждет, что будет дальше.
– Ты обещал, – напоминает Дина.
Да, я обещал.
Тобмори Трент вертит головой, пытаясь увидеть общую картину, а затем переступает с правой ноги на левую и поворачивается кругом. Шаг, второй, третий, четвертый – и он вновь на прежнем месте. Окидывает взглядом мужчин, женщин и детей, собравшихся вокруг нас, и переводит его на тех, кто столпился в дверях или выглядывает из-за углов. У них странные испуганные глаза, необычные руки, шрамы, меха… это выдуманные люди, ненастоящие, воплотившиеся из чьих-то мыслей. Овеществленные.
Черт!
– Сколько тут вас? – наконец спрашиваю я.
– Тысяча восемь.
– А сколько тех, кто… – начинаю я и умолкаю, когда Дина убирает волосы с ушей: заостренных, как у эльфов. – Сколько
– Мы все.
Черт-те что.
Захир-бей бьет по столу. Я никогда не видел его таким злым. Да и вообще злым не видел. Его гнев представлялся мне сдержанным и утонченным, вероятно язвительным. Остроумным, колким и потрясающе действенным. Ничего подобного. Его рука с круглыми пальцами и очень розовыми ногтями вновь бьет по столу. Сильно. Кофейные чашки слегка подпрыгивают, и получающийся звук – скорее оглушительный
