– Судя по сканеру, она в ста ярдах от нас или даже меньше.

Разумеется, теперь им сканировать меня несложно. На мне линзы, настоящие линзы, соединенные с Экопаном. Что я – Рауэн, им неизвестно, но они наверняка сканировали меня еще в Центре, и теперь им ничего не стоит направить по моему следу всех ботов и все камеры, подключенные к Экопану. Сделавшись перворожденной, я утратила свою анонимность.

– Вот она! – кричит один из зеленорубашечников за мгновение до того, как мои ноги исчезают в плотной груде мусора. Скольжу я так быстро, как только могу, но на сей раз, видно, немного не в ту сторону, потому что натыкаюсь на непреодолимое препятствие. Разворачиваюсь, но зеленорубашечники уже ползут следом за мной.

До меня доносится какой-то шум, но шумит, видно, в голове, а это еще один дурной симптом. Или это линзы жужжат, посылая мне видения?

Я все ползу и ползу, пробираясь сквозь кучу мусора, эти отходы цивилизации. Сзади доносятся невнятные звуки, но я по-прежнему не теряю надежды. Может, они заблудятся в этом лабиринте отбросов? Может, окажутся в ловушке?

Но ведь и я могу в нее попасться. Я потеряла всякое представление о направлении. Знаю только одно – ускользаю от погони. А больше мне сейчас ничего и не нужно.

Раздаются какие-то новые звуки, на сей раз со всех сторон. Меня что, окружили? Но как, каким образом?

Наконец, впереди показывается проход, и я ныряю в него. Если удастся выбраться наружу раньше преследователей и убежать…

Тут почва начинает подо мной колебаться. Это нельзя не заметить, нельзя отрицать. Вся Земля вздымается, словно издает тяжелый вздох, утомленная вторжением ползущих по ней человеческих существ.

Поначалу эти колебания даже убаюкивают.

Это последнее приятное ощущение за очень долгое время.

Страшным рывком, сопровождаемым пронзительным скрипом, Земля как будто подбрасывает меня над всей этой кучей, затем швыряет назад, вниз. В голове у меня все мешается.

Судя по грохоту и воплям, доносящимся сзади, зеленорубашечникам повезло меньше. Чей-то крик резко обрывается. Кто-то отчаянно зовет некоего Вулфа, но ответа не получает.

Кто-то в последней надежде взывает к матери.

Я вылезаю по пояс из горы мусора, и в этот момент еще один грозный могучий вздох Земли подбрасывает меня, как и все вокруг, высоко в воздух, а затем с грохотом швыряет вниз. Сверху доносится ужасный скрип, я рывками продвигаюсь вперед, не смея даже поднять головы. Еще один оглушительный удар – и в ногу мне врезается огромная балка.

Я вскрикиваю от боли, и крик мой сливается с воплями зеленорубашечников, тоже отчаянно старающихся уцелеть. Сначала мне кажется, что нога сломана, чуть ли не оторвана, настолько больно. Но я осторожно подтягиваюсь, и выясняется, что она всего лишь крепко зажата где-то в области бедра. Правда, от этого ненамного легче. Даже если зеленорубашечники не настигнут меня, я все равно умру от обезвоживания организма…

В голове проясняется. Прямо передо мной – бобовый лес, его мощные, похожие на деревья, стебли покачиваются на ветру.

Нет, это не ветер. Некоторые из деревьев-гигантов словно отрываются от собственных корней. Почва коробится, прямо вокруг меня образуется какая-то масса. И я с ужасом начинаю понимать, что происходит. Неторопливо вокруг меня начинают шевелиться три механических бегемота, потом они с пронзительным скрежетом заваливаются… прямо на меня.

Я снова вскрикиваю, молю о помощи, которая, я знаю, никогда не придет, стараюсь изо всех сил хоть чуть-чуть продвинуться вперед, но нога моя по- прежнему придавлена балкой. Скривив губы в первобытном рыке, в котором смешались страх и ярость, вызванная приближающимся концом, я вижу, что три бобовых дерева готовы обрушиться на меня. Два из них сталкиваются и затем расходятся в разных направлениях. Но третье неотвратимо надвигается на меня.

Мне хочется встретить судьбу прямо, мужественно или как минимум гневно, но, к стыду своему, я в последний момент закрываю лицо руками. Раздается оглушительный грохот, и сам этот звук настолько болезнен, что мне кажется, будто меня раздавили. Однако же каким-то чудесным образом обездвижившая меня тяжесть улетучивается, и я инстинктивно подаюсь вперед. Лишь после того, как я, судорожно глотая воздух, отползаю на несколько шагов в сторону, становится видно, что бобовое дерево упало на край балки так, что противоположный ее край взлетел вверх – как у качелей.

Но это еще не конец. Далеко не конец. Вокруг меня валятся деревья. Я рывком поднимаюсь и стараюсь бежать, но почва подо мной продолжает колебаться, ускользает из-под ног, и приходится ползти.

Земля выплевывает из своих недр искусственные деревья, вырывает из груди фальшивки и расшвыривает их вокруг. Под почвой обнаруживаются кабели и провода – в них теперь нет смысла перед лицом мощи самой Земли, мощи, внушающей благоговейный ужас. Зачарованная, в молитвенной позе, я стою на коленях и смотрю, как все вокруг рушится.

Рушится все ближе и ближе, а я отчаянно стараюсь удержать хоть какое-то равновесие на колеблющейся почве. Пытаюсь стать на четвереньки и хоть так отпрыгнуть в сторону, но поверхность Земли словно превратилась в жидкость, такую же опасную, как нанопесок в пустыне. Я плюхаюсь в нее и беспомощно молочу руками, пытаясь увернуться от падающего на меня огромного искривленного ствола, но свободы движений у меня нет. Я сворачиваюсь