дольше?

— У меня есть одно важное дело, которое я должен закончить, — серьезно пояснил Девин. — Я не покину столицу, пока не завершу его.

— Ты говорил о человеке, который спас тебя, — проговорила Кай, — но так и не назвал его имени.

— Мой товарищ очень скромен и рисковал слишком многим, оставаясь по моей просьбе в Аделхейте. Пусть его имя не будет мною названо. Такова его воля, и это наименьшее, что я могу и намерен для него сделать.

— Я бы хотела отблагодарить этого человека. Он спас моего единственного сына и зажег солнце над землей Бриартака, возвращая нам надежду, — с чувством проговорила Делма. — Но если такова его воля, то я не смею тревожить и вмешиваться. Мы останемся, раз ты так решил. — И Кай обратилась к Варе: — А вам, юная эйслин, надлежит завтракать, а не лучиться подозрительными улыбками!

Варвара попыталась состроить серьезное лицо, но, видимо, вышло криво, что вызвало улыбку у брата.

— В сговоре, не иначе! — снова вздохнула Делма.

— Я благодарю тебя за поддержку. — Девин слегка склонил голову, отвечая матери. — В столице множество замечательных мест. Варваре будет интересно познакомиться с ними. Верно?

Он посмотрел на сестру. Варя замерла с ложкой в руке, а затем растерянно кивнула.

— Одни ездовые бедвиры чего стоят! Перед тем как отправиться в город, тебе стоит переодеться, — пояснил Девин. — В этом наряде ты не сможешь подняться в седло.

— В седло? — насторожилась Варя.

— В седло, — улыбнулся брат. — Тебе понравится, обещаю…

— Господин, — раздался у дверей голос слуги, — прибыл эйсель Миклос.

Девин успел заметить, как побледнела мать. Но в этот раз на ее лице не отразилось привычной неприязни, скорее, растерянность. Видимо, она решила, что это Левен Миклос нанес визит вежливости. Спеша развеять ее опасения, Девин поднялся из-за стола.

— Проводи эйселя Троя в библиотеку, — велел он и повернулся к притихшим женщинам. — Прошу прощения. Я оставлю вас.

Не давая матери опомниться и не без удовольствия глядя на волнение сестры, Девин покинул столовую. Придется обеим помучиться в догадках.

Гость ожидал его у одного из многочисленных стеллажей, уставленных потемневшими от времени, еще дедовскими книгами. Вот уж кто любил проводить здесь время… видимо, в него пошел характером и сам Девин. Трой с сосредоточенным видом листал теорию Фавия, повествующую о популяции хавзий афийских, и едва дошел до страницы с рисунком этих особей, как скривился от отвращения и пробормотал какие-то проклятия. Да, существо привлекательностью не отличалось, хоть и приносило неоценимую пользу местным лесам.

— Я всегда могу одолжить ее тебе для более основательного изучения, — усмехнулся Девин, глядя, как гость нервно затолкал книгу обратно на полку.

— Благодарю, но не стоит… — Трой повернулся к дракону, и теперь они встретились взглядами. — Сегодня я переступил порог этого дома, Кайонаодх, поскольку чту и уважаю законы твоего рода.

— Знаю. Поэтому и позволил тебе войти, Миклос, — ответил Девин и сложил руки на груди.

Трой повторил за ним, скорее машинально, чем намеренно. При этих действиях шитье на его белоснежной куртке сверкнуло, словно морозный узор.

— Ты знаешь о договоре наших отцов, — продолжил говорить Трой.

— Верно, — кивнул Девин.

— Я бы никогда не подчинился этому велению.

— Это было бы затруднительно, согласись, — хмуро потянул дракон.

— Проклятье, я не имею в виду тебя и меня! — прорычал лескат, хотя прекрасно понимал, что хозяин дома дразнит, чувствуя его волнение. — Какую бы клятву не принесли наши отцы, я буду идти лишь за нею, куда бы ни отправилась, хоть в саму огненную Мейтедер…[5]

Девин ничего не ответил в этот раз, уважая чувства говорившего гостя, и не прервал его речи. Он и сам прекрасно понимал, чего стоило снежному соседу это признание, к тому же произнесенное не любимой женщине, как это принято у лескатов, а опекуну, чтобы соблюсти обычаи драконьего рода.

— Я говорю о соглашении, поскольку имел честь встретить твою сестру еще до того, как мы были представлены. Обманщица заявила, что приходится братом тебе… — Трой мотнул головой, укрывая яркие глаза белоснежными прядями.