— Спи, скоро ночь кончится, — велела Варя и поднялась с подоконника, вставая босыми ногами на прохладный пол.
— Почему ты зовешь сына эйселя Миклоса «Мистер декабрь»? — запоздало спросила фея, когда Варвара уже добралась до своей кровати.
— У нас в универе… — Варя глянула на подругу и поняла, что слишком устала для долгих объяснений. — Декабрь — зимний месяц нашего года, снежный, самый волшебный, похож на него.
Приведя себя в порядок перед сном, Варя забралась под одеяло и теперь сама удивлялась тому, как непривычно ощущать разметавшиеся по подушкам пряди. Она рассталась со своими длинными волосами не так давно, а уже успела отвыкнуть. Варя вздохнула, полюбовалась на едва приметно сверкающий балдахин, который напоминал ей кусок ночного неба, и устало закрыла глаза.
— Интересно, что сейчас делает Трой? — прошептала Варя, устраиваясь поудобнее.
— Интересно, что сейчас делает Нейл? — Карамель заискрилась привычным золотым свечением и почти мгновенно угасла.
Она снова была сердита на то, что силы слишком медленно возвращались, и только дразнят ее, не давая взлететь. Верить в свою мечту? Хоть на мгновение поверить, что это возможно? Или нет? Спросить себя, на что готова ради своей мечты. Фея натянула край платка выше, укрывая лицо и оставляя видимыми только яркие глаза. Эйслин Дюймовочка из Мейрна смогла, а чем хуже она? Что она потеряет? Участь жалкой нинкусс? Пусть у нее будет только одна попытка, но она воспользуется ею.
— Я верю. Верю. Я обязательно смогу…
Теплый золотистый свет охватил цветочную постель, и крылья феи встрепенулись, освобождаясь из плена легкого платка. Карамель поднялась на подоконнике и подошла к самому краю. Она посмотрела на ночной сад и, глубоко вдыхая, вспорхнула ввысь.
Свежий ночной ветер отлично остужал. Трой заложил руки за голову, устроившись на широком каменном бордюре. Старинный фонтан журчал, переливаясь тонкими прозрачными струями, успокаивая и позволяя мыслям течь так же безмятежно. Хотя кого он обманывал? Он даже не сомневался в том, что не сомкнет глаза до самого утра.
— Что ты делаешь сейчас, Варвара? Возможно ли, что, подобно мне, мучаешься от бессонницы?
Звезды яркой крошкой мерцали над его головой. Трой провел одной рукой над водой в широкой чаше фонтана, и немедленно она взметнулась ввысь, густея и застывая сверкающим девичьим силуэтом. Вот прозрачные струи послушно изогнулись, повторяя очертания длинных прядей волос, и ледяная статуя замерла, прижимая одну ладонь к груди. Сквозь прозрачный лед был виден одинокий бутон бледно-розовой паллии, видимо, сброшенной во время празднования одним из франгаров, и замерзший цветок так походил на сердце. Трой шумно вздохнул и потянулся к своему творению, едва касаясь пальцами цветка.
— Какой дрит толкнул тебя соперничать за Бриартак? Ответь мне, отец! — обратился Трой в пустоту.
Левен прошел по открытой террасе второго этажа дома и заложил руки за спину, останавливаясь у перил. Он прекрасно слышал вопрос своего сына. Но, конечно же, не собирался отвечать мальчишке, который вот уже третий час валялся у фонтана и считал звезды в ночном небе Аделхейта. А еще напоминал Левену его самого, юного и бестолкового…
Что толкало его на все эти действия, настолько непонятные и сыну, и хозяйке Бриартака? Обещание. Клятва, данная Вернеру Кайонаодху, умершему на его руках на побережье Скендера. Они соперничали, сколько себя помнили, при этом умудряясь оставаться верными товарищами. До тех самых пор, пока она впервые не явилась им на ступенях дворца в столице.
Что могли противопоставить метель и вечные льды свободным крыльям и бескрайнему небу? Он отступил, не осмеливаясь тревожить счастливый огонь в глазах юной Делмы. Она никогда не знала о его чувствах, знал лишь Вернер. Каждый раз дракон замирал, стоило товарищу приблизиться, и даже когда надевал кольцо на палец возлюбленной, стоя в храме перед всеми богами, Левен ощущал его волнение.
А затем был заключен союз с родом Амферн, и эйслин Алиш вошла в дом Левена хозяйкой Ильхада. Теперь сосед мог быть спокоен за свое счастье. Вернер на радостях поспешил с предложением соединить руки их младших детей.
Супруга стала для Левена тем самым бесценным успокоением, которого жаждало его сердце, и подарила прекрасных сыновей. Но покинула так рано, оставляя в одиночестве среди бескрайних снегов и воспоминаний.
Когда же пришлось встать плечом к плечу на защиту Роеланда, мог ли он ожидать подобного исхода битвы? Товарищ был смертельно ранен и, зная о чувствах ледяного правителя, испросил клятвы. Левен поклялся позаботиться о Делме и не мог допустить в свете последних событий, чтобы земли Бриартака достались, кому бы то ни было. Он должен был заполучить их, даже выглядя в глазах Делмы негодяем, поскольку поклялся в этом ее покойному мужу, да и самому себе.
— Не калечь крылья своего сердца, сын, — тихо проговорил Левен, глядя, как Трой задремал на бордюре. — Не будь похож на меня и в этот раз. Что бы я ни говорил тебе, будь упрям.
