Дюк прошел вдоль стоящего обоза и сердито стукнул носком высокого ботинка по одному из колес. Погода портилась, становилась вовсе отвратной, скрывая обзор. Даже сейчас, хоть еще и не настала ночь, он едва различал силуэты наемников-воинов, которые сопровождали их в пути за неплохую плату. Дюк не доверял им, как, собственно, не доверял никому. Меч одного из воинов тускло поблескивал, когда мужчина вдруг вздумал вытащить его. Затем оружие вернулось в ножны, и торговец прошел дальше, замечая в тумане группу разговаривающих товарищей.

Странно все это. Непонятная тревога не давала ему расслабиться и принять предложение симпатичной селянки, звавшей переночевать в свою хижину. Он уже не первый раз ходил с обозом к порту Церуна, но впервые попались такие бестолковые спутники. А всему виной — задержка в столице да дожди, что размыли дороги и не дали догнать предыдущий обоз, с которым он привычно следовал.

Дюк оглянулся, придерживаясь одной рукой за борт телеги. От влажного воздуха и тумана волосы уже липли ко лбу, и он тряхнул головой, убирая пряди с глаз. Девчонки ушли в том направлении, в сторону колодца. Мужчина хмыкнул и сощурился, глядя на едва приметный домишко, со двора которого до сих пор слышался стук молотка. Даже по звуку Дюк понимал, что работа была бестолковой.

— Что она творит? Решила доломать дом несчастной селянке? — пробормотал он и широким шагом пошел по вязкой дороге.

Трактирщик Мигелл упросил его взять с собой этих двух девиц и даже приплатить хотел, но Дюк отказался от денег. Он не первый раз останавливался в этом трактире и малышку Буккель знал отлично. Золотое дитя… если эта рыжая, что мальчишку из себя строит, действительно спасла ее, то он и задаром довезет их до порта.

За помощника торговца его приняли, разубеждать не стал, дрит с ним. И неужели действительно считали, что этот маскарад им поможет? Хотя если учесть окружавших недотеп, то вполне могло и повезти остаться неузнанными. Кем они были? Дюк все гадал, подходя ко двору, где на крыльце рыжая девушка продолжала вколачивать гвозди в жалкие доски. Та, что повыше — прекрасная беловолосая эйслин, наверняка была знатного рода. Он видел, как тяжко давалось Гвиневре путешествие на простой телеге. Скорее всего, это ненастоящее имя, но уж очень шло незнакомке.

Рыжая, что Ланселотом себя звала, видимо, прислуживала госпоже или была в телохранителях у нее. Ранее на поясе девушки Дюк видел сдвоенные ножны для пары мечей, подвешенные на широком кожаном ремне. Такие всегда были особым отличием иллегатских разбойников. Буккель хвалилась, что именно этим оружием были сражены негодяи, что покусились на нее и товарищей.

Девчонка отобрала их у сбежавших разбойников и оставила себе? Куда же девала свое оружие? Странные особы. И это еще больше разжигало его интерес. Странствующая эйслин и ее дева-страж… это могло бы стать прекрасной историей, а потом превратиться в песню в устах какого-нибудь бродячего певца.

Сейчас оружие лежало рядом с ней на верхней ступеньке. Варя вновь удивилась собственной реакции, когда ее рука молнией метнулась к ножнам, едва услышала, как кто-то приближался со спины. Два меча — зачем она взяла их с собой? Спросите что-нибудь полегче… В ту самую ночь, когда они напоролись на разбойников, Варя только и помнила, как один из них схватился за оружие. Когда очнулась, то сама держала оба клинка в руках, размахивая ими, как страшный вояка.

Предполагала ли она, что вновь придется ими воспользоваться? Ведь знала, что не способна сама. Но, видимо, внутренне доверяла странной силе, что наполняла ее в момент опасности. Или это внушалось ей? Варя нахмурилась. Черт с ними, не выбросила тогда, взяла с собой и теперь напускала важного виду, отгоняя любопытных мужиков от Карамели.

— Эй, Ланс! — хрипло окликнул ее мужчина, подходя ближе. — Какого дрита ты здесь творишь?

Ты посмотри, какой разговорчивый сделался! Варя хмыкнула, убрала руку от оружия и повернулась к Дюку, удивляясь тому, что он вообще к ней явился. Но, возможно, ему требовалась помощь в повозке, тогда она просто не имеет права отказать после того, как их взяли с собой.

— Не видишь сам? — отозвалась Варя и махнула молотком в сторону своего «творения». — Крыльцо чиню…

Дюк поморщился, глядя на работу девушки. Но, при всей неприглядности, должен был признать, что ступеньки вполне ладно были сколочены и выдержат даже его вес, если вздумает в гости к хозяйке заявиться. Или он сейчас о белокурой Гвиневре думает? Обозник отогнал ненужные мысли и снова глянул на свою собеседницу. Совсем стемнело, и даже с близкого расстояния он едва мог разглядеть ее лицо.

— Ступай в дом и выспись хорошенько! — велел Дюк. — Завтра разбужу до рассвета, так что времени зря не теряй.

Варя хотела что-то проворчать в ответ, но поняла, что помощник торговца был прав. Им стоит немного отдохнуть. Она молча кивнула мужчине, собрала все разложенное на земле добро в небольшой ящик и собралась отнести обратно в сарай. К ее немалому удивлению, Дюк отобрал вещи, кивнул в сторону дома и велел убираться внутрь. Он дождался, пока Варя выполнит приказ, и, только когда за девушкой закрылись покосившиеся двери, отправился в потемках искать нужную ветхую постройку.

На сарай он набрел лишь благодаря тому, что на какой-то момент в небе сквозь тучи блеснула луна. Дюк толкнул дверь, и ему на голову немедленно посыпалась труха, заставляя трясти головой и жмуриться. Обозник не стал проходить в глубь сарая и опустил принесенный ящик на земляной пол. Теперь оставалось вернуться к хижине, в которой его приглашали переночевать.

Хотя в таком тумане впору до утра было бродить и не найти нужного дома. Он повернулся, чтобы выйти обратно, и немедленно почувствовал, как между лопатками противно закололо от неожиданности. Молодая селянка, подойдя еще на шаг ближе, приподняла выше скрипнувший круглой ручкой фонарь, в котором тускло горела свеча.