меня по волосам. Я вдыхала его запах и не могла поверить, что все это по-настоящему.

– Я тебе правда нравлюсь? – прошептала я.

– Конечно.

Уилл погладил меня по щеке.

Я была вне себя от счастья.

– Из-за тебя я больше не могу ни готовить, ни рассуждать, – пробормотал он. – Даже если я, ну… – Он запнулся. – Из-за Холмса мне все время снятся кошмары. К счастью, я резко просыпаюсь и не могу вспомнить большую часть сна. Только знаю: снилось плохое и мой лучший друг мертв. – Он откашлялся. – Тогда я представляю себе твое лицо, и мне сразу становится лучше.

Я улыбнулась. Уилл повернулся ко мне, чтобы поцеловать, и я разглядела за его левым ухом одну кучерявую прядь, не заметную под остальными. Единственная кудряшка в совершенно прямых волосах. Я намотала ее вокруг пальца и решила, что эта прядка самая милая. А еще я решила не говорить ему об этом, а просто целоваться, утопая в его глазах.

Этим вечером диван Уилла превратился в островок света и тепла посреди бушующего океана. Мы понимали, что выкрали часы у окружавшего нас хаоса. Но сейчас все неважно. Этим вечером мы были счастливы. Хотя кто-то разрушает книжный мир, хотя Холмса убили, а загадочная девочка призраком бродит по острову, хотя кто-то пытался меня заколоть… Мы не могли иначе, потому что любили друг друга.

Мы целовались и читали друг другу вслух… Ели шоколад и рассказывали о своем детстве… Уилла удивила наша квартира в высотке и то, что Алекса вегетарианка. А я смеялась, когда он изображал в лицах, как лорд, еще не настолько озлобленный на весь мир, играл с ним и с Бетси в песочнице. Мне вообще не верилось, что на Штормсее может быть песочница. Уилл попросил меня достать из сундука фотоальбом, там есть снимки в доказательство его слов. Не вставая, я перегнулась через подлокотник, потому что мне было лень подниматься и не хотелось ни на сантиметр отодвигаться от Уилла. Растопырив пальцы, я тянулась все дальше и дальше, а когда до сундука оставалось совсем чуть-чуть, потеряла равновесие.

Я упала с нашего островка счастья, с грохотом приземлившись на деревянный пол реальности. И потянула за собой Уилла, он полетел следом. Но со смехом поднялся, а я так осталась лежать, изумленно глядя на свои находки.

Они валялись под диваном.

Сверкали, переливались всеми цветами радуги и чуть дрожали, издавая еле слышное гудение. Или они дышали?

На первый взгляд просто стеклянные шарики. Всего семь, каждый размером с грецкий орех, они теснились в дальнем углу под диваном и слегка отсвечивали среди пыли и паутины. В одном из них цвел удивительно красивый цветок, в другом вертелся бушующий ураган. В третьем сидел Белый Кролик в жилете, то и дело нервно посматривая на карманные часы. Я ойкнула. Может ли… неужели это…

– Эми!

Уилл все еще смеялся.

Он ухватил меня за руку и снова втянул на диван:

– Все хорошо? Ты ударилась?

Я покачала головой.

Уилл сунул мне под нос раскрытый фотоальбом:

– Позволь представить: Бетси и я в возрасте двух лет. Честно, Бетси играла со мной в грязи, и мы – честно! – съели эти лепешки из песка.

Он приобнял меня за плечи, а я притворилась, будто рассматриваю его детские фотографии. Но не видела ничего, потому что перед глазами все еще сияли семь стеклянных шариков. В голове мелькали странные мысли…