рабство. Но, по крайней мере, она сдержала слово и не стала мне препятствовать. Мы с Нессой не стали тратить время на завтрак, а молча сели на своих лошадей, и я повел ее к куладу.

Вид у нее был печальный. Пока мы ехали, я дал несколько советов, которые, я надеялся, помогут ей в новой жизни рабыни.

– Как только перейдешь в чужую собственность, малышка Несса, будь всегда почтительна и покорна. Никогда не смотри своему новому хозяину в глаза. Это очень важно. Когда начнется аукцион, распрями плечи и стой на платформе, высоко подняв голову, но при этом смотри на доски под ногами и не смей поднимать глаз. Благодари за каждый удар кнута и за каждый надрез на коже. Так положено. Таким образом ты не только ублажишь всех присутствующих и за тебя дадут более высокую цену, но и продлишь себе жизнь, насколько это возможно для пурры.

– А как долго живут рабыни? – спросила Несса.

– Созрев, некоторые пурры живут десять, а иногда даже двенадцать лет. Но как только их плоть начинает увядать, а кровь становится менее сладкой, их убивают, а их стареющие тела скармливают хускорам, многоногим строителям Валькарки.

– В таком случае мне не к чему стремиться, – печально заметила Несса. – Нехорошо так обходиться с людьми.

Я ничего не ответил. Над нами уже высились темные камни внешнего кулада. Настало время заняться делом. Дорогу в крепость лошадиные копыта и ноги закованных в цепи рабынь превратили в грязное месиво.

Подъехав к воротам, я представился, объявил цель приезда и был впущен внутрь. Оказавшись внутри стен башни, я не стал мешкать и подтолкнул девушку вперед. Если честно, от мысли о том, что я продаю Нессу, мне было не по себе, и я хотел завершить это дело как можно скорее.

Несмотря на ранний час, во дворе кулада уже шла бойкая торговля. Закованных в цепи пурр подводили к трем деревянным платформам, вокруг которых уже собралось довольно много купцов. Здесь же стояли с десяток вооруженных гвардейцев Оуссы. Вид у них был недовольный. Они явно считали свое присутствие здесь ниже собственного достоинства. Не сомневаюсь – они наверняка предпочли бы преследовать ведьму. Поговаривали, что та бежала на юг. Думаю, им до сих пор было не по себе оттого, что, когда они поймали ее в первый раз, она лишила жизни четверых их собратьев.

Я поймал на себе несколько взглядов, едва ли не уважительных. Уверен, они видели, как я победил хаггенбруда.

Я спешился, бесцеремонно стащил Нессу с ее лошади и поволок к ближайшей платформе. Будь я один, я бы с удовольствием проявил в обращении с ней большую мягкость – но увы. Вокруг были толпы народа, и мне не оставалось ничего другого, как подчиняться правилам нашего общества. Сделку с купцом я заключил менее чем за минуту.

– Предлагаю за эту пурру сто валькронов, – сказал он, потирая руки.

Валькрон – это дневное жалованье пехотинца самого низкого ранга. Я знал, что на аукционе он получит за пурру минимум вдвое больше. Но я не был настроен торговаться и хотел завершить сделку как можно скорее. Деньги меня не интересовали. Я просто хотел выполнить свой долг и уехать.

Поэтому я кивнул, принимая предложение. Купец отсчитал мелкую монету.

– А сколько ты дашь за лошадь? – спросил я, указывая на кобылу, на которой приехала Несса.

– Двести двадцать валькронов, – с улыбкой ответил купец и вновь принялся довольно потирать руки – дурацкая привычка всех купцов. Они почему-то считают, что так положено при сделках. Скажу честно, лично меня это раздражает.

Он отсыпал кучку монет в сумку и протянул мне. Сделка была завершена.

Таким образом, за лошадь я выручил больше, чем за Нессу. А все потому, что она тощая. За таких пурр никогда не дают много.

Впрочем, куда важнее было то, что сделка была зарегистрирована на мое имя и теперь эта запись сохранится в архивах. Я исполнил свой гражданский долг.

Слуги купца потащили Нессу и поставили лицом к нему. Я был рад, что она последовала моему совету и уважительно опустила глаза, чтобы не смотреть на него. Меня всегда беспокоила ее привычка встречаться со мной взглядом. Выдрессированная пурра никогда так не поступит. Она должна или смириться со своим положением, или жестоко страдать.

Купец достал из-за пояса нож и быстро сделал на руке Нессы два надреза. Она даже не поморщилась. Затем я явственно услышал, как она сказала:

– Спасибо, хозяин.

Что-то внутри меня восстало против этого. Пока Несса была в моей собственности, я не сделал на ее коже ни единого надреза. Увы, теперь ничего не поделаешь.

Я поскакал прочь. У ворот я с трудом сдержался, чтобы не оглянуться, зная, что всеми силами должен бороться с коварным скайумом. Это было нелегко, но я не поддался соблазну.