Это была Грималкин, ведьма, пурра-убийца.

Ее шею украшало ожерелье – почти такое же, как у Эблиса, только не из высушенных черепов, а из костей. Вероятно, это были кости поверженных ею врагов. Грималкин поглаживала их и постукивала по ним, словно исполняла некий таинственный ритуал. Затем, оставив кости в покое, она вытащила из ножен длинный кинжал и направила коня к нам. Ее скакун аккуратно ступал по чавкающей грязи.

– Поднимись с колен, Скользящий! – скомандовала она. – На, убей им врага. Убей прежде, чем он убьет тебя. Никогда не бросай оружия! Никогда не сдавайся!

С этими словами они кинула мне кинжал. Тот полетел по дуге, вращаясь в воздухе. Вскрикнув от боли, я вскинул руку и успел поймать его рукоятку.

Было в этом оружии нечто странное. Мой поднятый хвост подсказал мне, что лезвие изготовлено из сплава серебра, а глаза сообщили нечто еще более удивительное.

Рукоятка была выполнена в форме головы скелта с глазами-рубинами. Передо мной было изображение нерожденного бога Талькуса. И тут из рубинов потекли кровавые слезы. Они капали в грязь у моих ног, смешиваясь с моей собственной кровью. Вне всякого сомнения, это было могущественное оружие. Я чувствовал, как из него исходит магическая сила.

Грималкин улыбнулась и отвела коня в сторону. Наполненный новой надеждой и силой, я поднялся на ноги. Эблис, который до этого пристально наблюдал за Грималкин, вновь сосредоточил внимание на мне – своей главной цели.

В следующий миг он вновь ринулся в атаку. Вдохнув поглубже, я даже не сдвинулся с места, целиком и полностью сосредоточившись на том, что произойдет через пару мгновений. Как только острие копья было в переделах досягаемости, я, чтобы не быть растоптанным вороным скакуном, сделал шаг в сторону, вскинул руку и молниеносным движением ударил кинжалом по острию.

К моему великому удивлению, клинок остался цел. Он не только отбил в сторону острие копья, но и, разбрасывая в разные стороны фонтаны искр, заскользил вдоль всей длины древка. Когда же он достиг перчатки асассина и нашел его руку, тот в ужасе вскрикнул и разжал пальцы. Кангадон как будто почувствовал свободу и, вращаясь, взмыл ввысь.

Затем, в момент уолакаи, озарения, – а надо сказать, что такое случается с магами хайзды не часто, – перед мной предстали все нюансы происходящего.

Я понял, что должен сделать! Занеся руку чуть в сторону, я молниеносным движением – таким быстрым, что его вряд ли мог уловить глаз, – нанес по вращающемуся копью косой удар и расщепил Кангадон надвое. Он перестал быть Копьем, Которое Невозможно Сломать.

Впрочем, Эблис неспроста возглавлял шайксу и смог прожить более двух тысяч лет. Пусть он лишился копья и сам был ранен, однако он собрал все силы и атаковал вновь.

Теперь он, размахивая двумя длинными клинками, попытался меня затоптать. Я вновь нанес удар кинжалом с рукоятью в виде скелта, а сам проворно отскочил в сторону, чтобы не попасть под копыта его жеребца. Фыркая и пуская из ноздрей облака пара, конь помчался дальше. А вот Эблис вывалился из седла и, ударившись о землю, остался лежать.

Я подошел ближе и, посмотрев на поверженного врага, изумился, увидев, что тот все еще жив. К моему собственному удивлению, я не решился его прикончить. Это не было сознательным решением. Но что-то внутри подсказало иной исход нашей схватки. Не выпуская из рук кинжала, я ждал. Пролежав какое-то время на земле, Эблис перекатился на живот и поднялся на ноги. Он был безоружен – клинки он выронил при падении. Я терпеливо ждал, когда он поднимет их из грязи, которую взбили копыта его жеребца.

Мы вновь сошлись в поединке, но уже пешем. Силы были равны, так что схватка продолжалась долго. Солнце склонилось к закату, начало смеркаться. Вскоре мы уже сражались в темноте. Чтобы лучше видеть противника, я был вынужден применить магию шакамуры. Мне также пришлось задействовать мои магические резервы для поддержания сил. Наверняка Эблис тоже применил магию – его клинки прорезали воздух с поразительной точностью, и поначалу мне было нелегко отражать их удары. Мы сражались молча – в темноте раздавались лишь лязг оружия и чавканье грязи под нашими башмаками.

Впрочем, постепенно чаша весов начала склоняться в мою сторону. В финале я поверг противника на колени и занес над ним кинжал, намереваясь нанести последний удар.

В следующий миг мне на плечо легла чья-то рука.

– Ты победил, Скользящий, но теперь он мой, – прошептал мне на ухо голос Грималкин. – Верни клинок в мою руку!

Разве я мог не подчиниться? В конце концов, я одержал великую победу, которой был обязан этой странной ведьме. Если бы не она, я бы давно валялся мертвым в грязи. Поэтому я без всяких возражений вернул ей кинжал, а сам отошел к тому месту, где лежала Несса, и опустился рядом с ней на колени.

Она еще дышала, но жизнь постепенно покидала ее. Сражаясь, я израсходовал почти весь свой запас магии. Я положил руку ей на лоб, чтобы влить в нее то немногое, что у меня еще оставалось. Я не убирал руки, пока не убедился, что жизненные силы возвращаются к ней. Спустя какое-то время я помог ей сесть. Несса открыла глаза.