старался не выходить оттуда, когда в пещере появлялась очередная толпа рабов.

Бет уже привыкла не стискивать зубы при виде уродливых шрамов и увечий и не плакать тайком после ухода очередной толпы, но меньше сочувствовать им не стала. Однако графа Хангро, которого прекрасно помнила беззаботным, проказливым мальчишкой, герцогиня Лаверно жалела особо, почти по-матерински, хотя и не испытала пока в полной мере этого прекрасного чувства.

— Мишеле? Я принесла поесть.

— Спасибо, — признательно глянул он, поднимаясь навстречу, и вдруг, как-то смущенно улыбнувшись, сделал комплимент: — Ты очень добрая. И красивая. Но во снах мне почему-то снится совсем другая девушка. Они светловолоса, а очи у нее голубые, как весеннее небо.

— Я очень рада, что не снюсь тебе, — серьезно смотрела во встревоженные зеленые глаза седого графа Бетрисса. — У меня есть муж, и я его люблю.

— Тогда почему он не с тобой?

— В нашей стране сейчас трудные времена, и он занят важным делом. А я — другим, но, надеюсь, скоро мы спасем всех пленников, и я с ним встречусь.

— Ты уйдешь отсюда?

— Вернусь домой, — мягко поправила Бет.

— А я?

— А разве у тебя нет дома? Неужели ты ничего не помнишь?

— Помню… очень много. И дом и деда. Но не помню, чтобы он меня ждал. И еще вспоминается, но смутно… какое-то важное дело… но где оно и какое — неясно.

— У тебя есть хорошие друзья, Мишеле, — попыталась успокоить его Бет, — и они помогут тебе все вспомнить.

— Тимул тоже был другом… — горько вздохнул Хангро, — и привел меня к чернокнижникам. Но за свое предательство получил не меньше меня. Хотя сначала они поставили его младшим надзирателем… только он не справился. Оказывается, они сдают экзамен на верность хозяевам и должны доказать это делом. Не знаю, что ему приказали… но исполнить он не смог.

— И это меня радует, — погладила бедолагу по плечу Бетрисса. — Его я тоже знаю. И считала жадноватым и завистливым, но не подлым и не жестоким. Хотя одного пока не понимаю… впрочем, тебе лучше поменьше вспоминать об этом. Было — и прошло, теперь все будет как прежде, а Ительниз Габерд вовсе не такой, как Тимул, он тебя никогда не предаст. Да и дед твой тебя любит, но по-своему… такой уж у него характер. Не простил твоего отца за самоуправство, а вымещает на тебе. Но это не помешало ему лично просить у королевы для тебя титул.

— Ты многое обо мне знаешь, — изумился Мишеле, — почему же я тебя совсем не помню?

— Вспомнишь, — уверенно пообещала Бет, уже наслышанная о чудесных исцелениях детей, наконец-то добравшихся до приюта Тэрлины. — У нас лекари сильные. А сейчас поешь и ложись отдыхать, скоро и тебе придется отправиться в путь.

О том, что в еду она добавила сонного зелья, присланного сиреной, Бет говорить не собиралась, пусть цветок сам ему объясняет свое решение.

Заглянув через полчаса в уголок графа, старшина кадеток обнаружила Мишеле сладко сопящим возле полупустого горшочка и, печально вздохнув, позвала древня. Может, она поступает и неверно, всячески препятствуя новой встрече графа Хангро с Октябриной, но пусть лучше они оба немного позабудут про старые надежды и обиды. Время — лучший судья, и никто точнее его не покажет, права она сейчас или нет.

— Бет? — раздался за спиной герцогини Лаверно мелодичный голос, и она ринулась на него, как беспечная бабочка на свет.

— Тэри!

— Бет! Как я соскучилась… ты не представляешь! — тиская подругу, смеялась сирена и не таясь смахивала счастливые слезинки. — И по девочкам тоже! Но теперь меньше половины осталось, и все самые слабые пришли. Древни все время считают. А я за Мишеле, унесу зеленым путем. У цветка все время добавляется сил, он теперь такой пышный стал, красивый.

— А как ребятишки, не мешают ему? — вспомнила худеньких бледных малышей Бетрисса.

— Они почти все время спят, — мягко улыбнулась Тэрлина. — Во сне цветку легче их лечить. И женщин тоже, но скоро у нас станет тесно. Древни вырастили мох во всех ближних пещерах и разместили там спасенных. Пора выпускать самых крепких наверх, но сначала необходимо объяснить все королеве. И никто не сделает это лучше тебя. Из следующей партии оборотней выбери кого-нибудь на свое место и дай команду древню, он тебя перенесет. Немного позже отпущу Дору и остальных.

— Это хорошо, — обрадовалась Бетрисса. — Я уже волнуюсь, каково ей там.

— Не тревожься, — поняв, о ком беспокоится бывшая наставница, широко улыбнулась Тэри. — Я ей часто передаю записки, когда посылаю древней за продуктами. Думаю, она уже кое о чем догадалась, судя по ответам.

— Камень с души, — выдохнула старшина и осторожно похвалила: — А ты стала такой же, как прежде… и хотя я не знаю, что этому причиной, но безмерно рада. Печаль не идет твоему личику.

— Бет… — снова тихо засмеялась серебряным смехом сирена, — ты права и не права. Я много разговариваю с цветком, он хранит несметное