Страшная догадка пронзила острой болью, отозвалась в душе тяжелым ощущением невольной вины.

— Они погибли? Говори честно, они… из-за меня?

— Нет! — отчего-то испугавшись, разом загомонили древни. — Не из-за тебя. Дорога была трудна, они ушли к матери.

— К какой еще… матери? — Тэри совершенно запуталась.

— К нашей. Цветок жизни — наша мать. И когда ей плохо, мы можем вернуться, отдать свои силы.

— А потом? — еще не веря услышанному, охнула кадетка.

— Когда цветок будет здоров, он вырастит новые бутоны.

— А те, которые уже были… они вернутся?

— Ну да, вырастут в бутонах. Не совсем те же, но память у нас общая.

Некоторое время Тэрлина размышляла, плохо это или хорошо, и все яснее понимала, насколько они разные. А потом из соседней шапки мха вылез старший древень и осторожно потянул ее за палец:

— Идем, цветок хочет показать тебе твоих друзей.

— Как «показать»? — недоверчиво нахмурившись, переспросила она. — Вы же не маги?

— Немного маги, — раздался в ушах Тэри утомленный, но чистый голос, совершенно не похожий на шепот древней. — Но не такие, как твой друг Годренс и оборотень с плато магов. Они большими кружками черпают более тяжелую, горячую силу источников, а мы пьем только ту, которую уже впитали в себя вода, растения, магические существа и люди с таким даром, как у тебя. Или у ведьм, так зовутся в вашем мире травознаи.

— Цветок, а разговаривать тебе не вредно? — забеспокоилась сирена, оглядывая немного приподнявшиеся листья гигантской розетки.

— Я не буду много, — в голосе матери древней явно слышалась улыбка, — только объясню. Мы оставили в том парке одного древня, на всякий случай. Чтобы кто-то мог вернуться, унести тебя и мое сердце, если здесь станет плохо кому-то из нас. Пещеры — опасная вещь, здесь может произойти любая непредвиденная случайность, а разведчики только посадили тут мох и сразу вернулись.

Цветок жизни ненадолго смолк, словно ожидая вопросов, но Тэри пока все было ясно.

— Твои друзья тебя искали, древень передал мне все, замеченное им. Если ты возьмешься за мой лист, то мысленно увидишь картинку и услышишь их разговоры.

— Если я не сделаю тебе больно, — опасливо шагнула ближе Тэрлина.

— Нет, больно мне не будет, в тебе нет жара сырой магии, но есть другая тонкость. После этого я буду знать все, произошедшее с тобой за последние дни. О том, как ты жила раньше, мы знали еще в те дни, когда выпускали тебя из старого дома. Оборотень, или теперь уже ведьмак, не догадывался, как сильно ты боялась темноты, а мы почуяли сразу, потому и вывели тебя из лабиринта. А когда ты касалась свежих мембран, обнаружили твой дар и заглянули в твое прошлое.

— Понятно, — слегка ошеломленно выдавила Тэрлина, не зная, ругаться на цветок за подобную фамильярность или уже поздно?

— Ты на нас за это не обижайся, мы никогда никому о тебе ничего не расскажем, но тогда не могли не проверить, можно ли тебе доверять и нужно ли помогать.

— Спасибо, — обдумав эти слова, увереннее поблагодарила сирена, припомнив, как много сил и телесных и духовных сберегла ей забота древней, — но я теперь припоминаю, сколько раз вам нужно было открыть дверки и оконца, разве на это не уходили ваши силы?

— Нет, открывал Годренс. Мы договорились через оборотня, он вливал в старинный дом свою силу, а мы ею только управляли. Немного горячо, но другого способа получить дополнительную энергию не было. Ну, будешь смотреть?

— Да, — решилась девушка и прижала ладошку к листу.

В тот же миг пещера закрутилась и исчезла, а Тэри оказалась в знакомом подвале замка Элайн, причем сидела где-то на стене, выше толпы, изучавшей безжизненный лабиринт. Старинное жилище древней, как она знала теперь совершенно точно.

Среди бродивших по залу женщин серыми пятнами выделялись косынки ее сестер, посверкивала сделанная в виде узкой диадемы повседневная корона Зантарии. А чуть в стороне виднелась тонкая и гибкая мужская фигура в неизменном темно-зеленом полувоенном костюме, и едва рассмотрев стянутые в хвост русые волосы, Тэри уже больше не могла отвести от него взора.

Хоть и смотрела глазами древня на всех сразу, но невольно замечала каждое движение разбойника, видела стиснутые губы, горечь в мрачном взгляде и нежелание разговаривать с друзьями о ней.

В какой-то миг златокудрая хозяйка Зеленодола вдруг оглянулась и пристально уставилась прямо Тэри в глаза. Девушка испуганно отпрянула, позабыв, что наблюдает уже произошедшие события и Анэри смотрит вовсе не на нее.

— Не бойся, — тотчас успокоил ее прозвучавший в ушах голоса цветка, — ведьма никого не видит. Дикие сородичи дали ей кусочек корня, который греется, если рядом есть кто-то из нашего племени. Смотри, древень сделал ей знак и неслышно для других сказал несколько слов, сейчас она их повторит вслух. Ведьмы никогда не предают малые расы, и мы всегда им помогаем. Как и оборотням и русалкам. И таким, как ты.

— Спасибо, — шепнула Тэрлина, начиная понимать, что это не она снизошла до помощи детям цветка, а он впустил ее в тесный круг доверенных