глухом месте и почти без присмотра, так еще и в ассортименте: тут тебе не просто пулеметные, но на одном дополнительно еще и пушка установлена… Надо бы сходить, посмотреть поближе – может быть, получится у немцев эту технику оттиснуть.
После чего колонну загнали с дороги в удачно обнаруженную в паре километров от поселка очень чистую, с аккуратно выбранным подлеском, дубовую рощицу, по уже отработанной схеме замаскировали и выставили боевое охранение. А сам Сергей в компании с верхушкой командования отряда сейчас наблюдал и прикидывал, как наиболее эффективно организовать переход права собственности на немецкую броню.
Судя по расслабленному поведению арийских героев и явно небоеготовой расстановке «Ханомагов» на площади поселка, немецкие солдаты определенно чувствовали себя хозяевами положения и совершенно ничего не опасались. Да, они выставили два дозорных бронетранспортера на обоих выездах из поселка и даже грамотно разместили их под прикрытием строений. Да, в кузове одного из бронетранспортеров, стоящих на площади, сидел на приеме дежурный радист, чья голова с наушниками и уныло-разочарованной физиономией периодически высовывалась над бортом, тоскливо осматривая царившее вокруг веселье, а по периметру площадь патрулировали еще два столь же унылых солдата с винтовками Маузера в положении «на ремень». Но на этом вся бдительность и боеготовность гитлеровских вояк в условиях разведрейда по вражеской, в общем-то, территории и заканчивалась. Даже в дозорных бронетранспортерах по краям поселка дежурили только по одному пулеметчику, да и те не столько несли службу, сколько постоянно оглядывались и следили за тем, как проходит процессе грабежа местного населения их более удачливыми товарищами.
Пока Сергей осматривал немецкую бронетехнику, в глубине души уже совершенно определенно считая ее своей, обстановка в поселке динамично развивалась. Из самого большого и добротного дома, расположенного возле площади, суетливо выскочил какой-то плюгавый мужичок в гражданской одежде, но с польской фуражкой-конфедераткой военного образца на голове, и, подобострастно склонившись перед немецким офицером, что-то ему затараторил, а потом засеменил следом за ним в дом. На крыльце дома офицер остановился и что-то гортанно пролаял дежурному радисту, после чего скрылся за дверью, вероятнее всего, отправившись на отдых и обед. После этого обстановка на площади сразу стала еще более непринужденной.
Тройка унтер-офицеров, которые до этого кучковались в противоположном от офицера углу площади и вроде как контролировали процесс обслуживания водителями своих бронетранспортеров, тут же резво припустила с площади в разные стороны, не иначе торопясь найти свою порцию развлечений. Следом и сами водители, тоже не менее резво, завершили все свои работы на технике и также пропали с площади, растворившись между домами. Кроме печального радиста в десантном отсеке и двух патрульных, которые после ухода лейтенанта и унтеров, в нарушение всех правил, вместо патрулирования территории сошлись вместе в тени дерева у скамейки и увлеченно о чем-то болтали, на площади больше никого не осталось.
Увидев эту радующую глаз картину, Сергей отчетливо понял, что совсем скоро его пожелания относительно немецкой брони могут быть удовлетворены в полном объеме и с надлежащим качеством. После чего оставил на холме пару разведчиков для мониторинга обстановки, а командному составу предложил ускоренным шагом выдвигаться обратно к колонне. По дороге, чтобы не терять время понапрасну, решил провести легкую тренировку «мозговой мышцы» своих будущих командиров самостоятельных подразделений.
– Ну что, товарищи красные командиры, все увидели этот «новый немецкий порядок»?.. И как впечатления? Впрочем, отвечать не надо, я и так вижу, что впечатления переполняют, а эмоции захлестывают. Кстати, подобным образом эти скоты везде будут себя вести на оккупированных территориях нашей страны. Если, конечно, им это позволить. Но ведь мы же не собираемся им позволять, верно? Тогда какие будут предложения по исправлению ситуации конкретно здесь и сейчас, в этом отдельно взятом поселении? При осмыслении обстановки и выработке планов уничтожения обнаглевших захватчиков прошу особо учесть, что немецкие бронетранспортеры нам крайне желательно захватить максимально неповрежденными – у меня на них виды. Начнем, пожалуй, с младшего по званию, а именно со старшего сержанта Гаврилова…
– Разреши, командир, – сразу и без очереди вклинился в разговор возбужденный Сотников. – Разреши мне, я с моими казачками им сейчас тут такое устрою…
– Не сомневаюсь, капитан, – прервал эмоциональную тираду Сотникова Сергей. – Не сомневаюсь, что ты и твои казачки могут немцам «тут такое устроить…». Да только в ходе вашей лихой кавалерийской атаки, с гиканьем и присвистом, с шашками наголо, как вы любите, ты не меньше половины своих ребят тут оставишь.
И наблюдая, как начинает наливаться дурной краснотой лицо комэска, явно задетого игнорированием своих предложений и столь уничижительной оценкой боевой эффективности его бравых кавалеристов, а потому сейчас, очевидно, собирающегося сказать что-то совсем лишнее, Иванов продолжил:
– Ты, капитан, в своих планах разудалой конной атаки учти, что эти расслабленные немчики, судя по их бронетехнике, скорее всего, разведка или передовые части танковых либо моторизованных подразделений. А это значит, что вояки они серьезные, хорошо подготовленные и обученные, да еще и с немалым боевым опытом. И хотя сейчас большинство из них с полуспущенными штанами гоняются за едой, выпивкой и женщинами, но дозорные пулеметчики на выездах из поселка никуда не делись. И довернуть курсовой пулемет бронетранспортера навстречу лихо атакующему эскадрону – дело одной-двух секунд. Что потом с твоими ребятами произойдет и сколько из них даже не добьются успеха, а просто выживут, рассказывать, или ты сам додумаешь?
С интересом отметив, как, по мере восприятия и осмысления последней фразы, выражение лица Сотникова меняется с просто злобного на злобно- разочарованное, Сергей против воли улыбнулся и решил не мучить вспыльчивого кавалериста понапрасну.
