Остальное добро и бандитских женщин-пособниц Авдеев со своими помощниками передали с рук на руки прибывшей из Сокулки оперативно- следственной группе, после чего в темпе выдвинулись выполнять следующее поручение лейтенанта Иванова.

И уже спустя полчаса времени (и три километра расстояния) Авдеев, замаскировав «Опель-Блиц» и выслав один мотоцикл в дозор, а второй оставив в боевом охранении грузовика, сам, удобно устроившись в развилке ветвей на высоком дереве, осматривал в бинокль место, где разыгралась одна из многих и многих трагедий первых дней войны, финалом которой стала бессмысленная гибель под немецкими бомбами небольшой автомобильной колонны Красной армии.

Обширный, местами заболоченный и безлюдный луг между двумя перелесками, по нему зигзагами, обходя невысокие холмы и низины, извивается узкая проселочная грунтовка, вся испятнанная воронками от авиабомб… На грунтовке и по обе стороны от нее, в беспорядке стояли полуторки и пара ЗИСов общим количеством одиннадцать машин в различной степени побитости.

Судя по расположению и повреждениям транспорта, по ходу движения в сторону Гродно небольшая автомобильная колонна выскочила из перелеска на луг и то ли замешкалась на открытом месте, то ли просто не повезло, и рядом оказались немецкие самолеты, но в результате немцы начали бомбежку и штурмовку колонны. При этом головная машина сразу была уничтожена и сгорела прямо на дороге, а остальные грузовики колонны попытались спастись, рассредоточившись по лугу в обе стороны от грунтовки. Однако до спасительного леса не успел добраться никто, вероятнее всего потому, что на травянистом луговом бездорожье груженые машины потеряли в скорости, облегчив немецким летчикам охоту. В результате пара машин сгорела дотла, еще три полуторки были перевернуты близкими разрывами авиабомб, вывалив содержимое кузовов на дорогу, у остальных грузовиков пулеметным огнем были изуродованы кабины.

Авдеев, рассмотрев издали все, что мог, совсем уже было собрался слезать с дерева и предметно осмотреть разбитую колонну поближе, как вдруг обстановка на лугу, ранее безлюдном, кардинальным образом изменилась. Из леса на противоположном конце дороги появились около двух десятков человек в полевых гимнастерках и шароварах РККА защитного цвета, но в фуражках НКВД василькового цвета с краповым околышем. Они быстро и явно привычно рассредоточились по лугу, осмотрелись, затем пара бойцов заняла позиции наблюдения, а остальные деловито закопошились возле уцелевших грузовиков, очевидно, разыскивая что-нибудь полезное. Еще один участник этой странной компании, молоденький парнишка лет двадцати, вышедший из леса последним, отделился от остальной группы и присел неподалеку под кустом, с грустным и каким-то потерянным видом наблюдая за действиями бойцов. Те, судя по изредка бросаемым на воентехника косым взглядам, тоже особого удовольствия от общения с ним не испытывали.

«Это что еще за птицы такие?! – подумал старшина Авдеев. – Судя по форме одежды – войска НКВД. – Но откуда они здесь, почему в таком составе и где их командование? У мальчишки тоже фуражка войск НКВД, но петлицы со „шпалой“ и эмблемами войск связи, нарукавных знаков комсостава нет, – военинженер третьего ранга? Что здесь делает этот молодой паренек-связист со званием старшего военно-технического состава, соответствующим армейскому капитану? Руководит горсткой бойцов войск НКВД? Как говорится, даже не смешно. Может быть, это окруженцы-отступанцы? Так не характерно такое для личного состава органов и войск НКВД – те без приказа не отступают и всегда дерутся до последнего. Опять же, обмундирование на бойцах, хоть и не новое, но добротное и чистое, в боях не изодранное. А у мальчишки обмундирование как раз новое, что тоже непонятно. А может, это немецкие диверсанты, переодетые в форму войск НКВД, о чем рассказывал перед выездом лейтенант Иванов? Ладно, понаблюдаем пока…»

Еще десять минут наблюдения за поведением, манерой общения, ухватками бойцов, возившихся возле грузовиков, убедили Авдеева, что это все-таки свои, в смысле, это не вражеские солдаты. Но время безоглядно раскрывать им навстречу свои объятия еще не наступило – не та школа, да и в принадлежности этих встречных искателей имущества к НКВД еще предстояло удостовериться. Значит, для выяснения придется-таки идти знакомиться поближе, но очень, очень аккуратно…

Когда, под предупреждающие окрики двух наблюдателей, из леса на луговой участок дороги медленно выкатился «Опель-Блиц» и пулемет в его кузове хищно уставился на копошащихся в останках разбитой автоколонны бойцов, те в первую секунду впали в легкий ступор. Но затем, демонстрируя хорошую выучку, почти синхронно посыпались с грузовиков вниз, в высокую луговую траву, на ходу срывая короткие мосинские карабины и изготавливаясь к стрельбе. Охладил намерения атакующих попортить целостность немецкого грузовика демонстративно громкий лязг затвора ручного пулемета Дегтярева, с которым старшина Авдеев заранее устроился им во фланг, неподалеку от сидевшего под кустом инженера-связиста. Тот, кстати, что явно доказывало его желторотость, в ходе внезапно возникшей суматохи так и остался сидеть, растерянно оглядываясь по сторонам и даже не делая попытки залечь, как-то замаскироваться или достать из кобуры табельное оружие.

Информация, полученная Авдеевым в ходе дальнейшего разговора, вызвала у него противоречивые чувства. Это если говорить иносказательно, мягко и культурно. Более точно состояние старшины можно было охарактеризовать как чувство полного обалдевания.

Встреченные бойцы действительно имели прямую принадлежность к войскам НКВД, а именно к 3-й дивизии войск НКВД по охране железнодорожных сооружений. И молоденький военинженер 3-го ранга Иннокентий Беляев действительно оказался их командиром, точнее, их временным командиром, а еще точнее – старшим временной команды охраны литерного спецвагона с ценностями Госбанка СССР и секретной почтой, отправленного накануне войны из Минска в Гродно. Более того, он оказался «пиджаком», то есть не кадровым военным, имеющим военное образование и закончившим училище, а гражданским специалистом с профильным высшим образованием, получившим высокое звание сразу при приеме на службу, то есть всего пару недель назад. Когда и был зачислен в штат войск НКВД и прибыл для прохождения службы в распоряжение командира 3-й дивизии, а затем был направлен в Минск и