устаревшая, даже боевой уже не считается, но я решил, что нашему отряду она пригодиться может и что вы, товарищ лейтенант, ей наверняка применение найдете. А механики-водители этих танкеток нам помогли ЗИС-5 на ход поставить и ту полуторку, что танкеткой сюда на тросе дотянули, обещали починить, как будет свободное время. Я неправильно решил, не надо было эту устаревшую технику с собой тащить? – виновато спросил Авдеев после небольшой паузы, так и не решив для себя, как ему трактовать то задумчивое выражение на лице Сергея, с которым тот оглядывал танкетки во время его доклада.

– Не волнуйся, Павел Егорович, – успокоил его Сергей, оторвавшись от созерцания этих, действительно устаревших и даже уже слегка потешных для текущей обстановки, первых серийных результатов программы танкостроения молодой Советской республики. – Все ты правильно рассудил и решение правильное принял. Помимо того, что нам сейчас любые ресурсы пригодятся и лишними не будут, так ты еще и верно понял основную идею сейчас – не бросать никого из наших военных или гражданских, что по немецким тылам скитаются и нас встретят, на произвол судьбы, а по возможности собирать их вместе. Вместе ведь и немца веселее бить будет, согласен со мной, Павел Егорович? А танкеткам этим применение, конечно же, найдется, даже не сомневайся в этом.

Авдеев, услышав одобрительную оценку своего командира, облегченно вздохнул и совсем, было, расслабился, но тут же вспомнил еще об одном серьезном вопросе и снова посмурнел лицом.

– Тут, товарищ лейтенант, еще один непростой вопрос имеется. Мы, когда на место разгрома колонны прибыли, встретили там бойцов третьей дивизии войск НКВД по охране железнодорожных сооружений в количестве двух отделений, то есть двадцать два человека. Я их в разговоре проверил по разным косвенным зацепкам и специфическим деталям нашей энкавэдэшной системы, поэтому ручаюсь, что они именно те, за кого себя выдают. К тому же бойцы справные и обучены достаточно хорошо – не первый год служат. Поэтому принял решение их тоже с собой взять, в бою они явно обузой не будут. Но вот обстоятельства их командировки в Гродно перед самой войной и, в особенности, личность старшего этой группы, военинженера третьего ранга Иннокентия Беляева…

– Подожди, как ты сказал – Иннокентия? Кеша, значит. А он случайно не был на Таити? – прервал старшину Сергей, вспомнив попугая Кешу из детского мультфильма с этой его навязчивой фразой и постоянными хвастливыми рассказами, а затем, все-таки не удержавшись, весело рассмеялся. – Извини, Павел Егорович, очень уж веселую ассоциацию с именем Кеша вспомнил. Продолжай, что там за проблемы с этим Иннокентием?

И старшина Авдеев быстро, пока никто не мешает и рядом еще не прогуливается привычно вездесущий бригадный комиссар Трофимов, пересказал Сергею свои сомнения и возникшие вопросы как по организации странной командировки, так и по личности Беляева, сразу повинившись в том, что, возможно, вместе с военинженером он притащил в отряд дополнительные и серьезные проблемы.

– Да уж, старшина, – разом растеряв всю свою веселость, задумчиво нахмурился Сергей после того, как Авдеев закончил свой рассказ. – История с этим Беляевым действительно странная и очень мутная, тут так сразу не разберешься. И лишние проблемы с его появлением действительно могут быть, здесь ты тоже не ошибся. Но что сделано, то сделано, теперь он уже здесь, и разбираться с ним и его историей предстоит нам… Ладно, горячку пороть сейчас ни к чему, как говорится, у нас есть мысль, и мы ее будем думать. Я чуть позже расспрошу этого Беляева более подробно, может быть, все окажется не так и скверно, как сейчас выглядит. В любом случае, если он не враг и не вражеский агент, то все остальное сейчас не так страшно. И тогда этот инженер-связист нам очень сильно может быть полезен в дальнейшем, именно по своей специальности – будет в отряде нормальную связь налаживать. А если окажется врагом – ну, значит, не судьба ему дальше пожить. Тут, в немецком тылу, всякое ведь случиться может. Кругом враги, шальные пули со всех сторон пролетают… Так что не переживай особо, Павел Егорович, меня ты предупредил, и дальше себе голову этой проблемой не забивай. Ты лучше, пока еще стоим, иди, проверь, чтобы все добро, которое ты с собой привез, да и мы тут нашли, было правильно распределено и ничего при дальнейшем движении не потерялось. Ну, и первичный учет по вновь прибывшим людям и ресурсам в отрядном Боевом журнале оформи, где-то час времени у тебя есть.

Старшина Авдеев, успокоенный и вдохновленный тем, что командир все его резоны понял правильно и не сердится за проявленное самовольство, энергично отправился окунаться в хозяйственные заботы. А Сергей продолжил осматривать столь неожиданно привалившее бронемеханизированное счастье в виде четырех танкеток, попутно, пока их мехводы ждали своей очереди на беседу к особистам, уточняя у старшего «мазуты» возникающие вопросы по характеристикам машин и выясняя у него же, как у очевидца событий, обстоятельства взятия немецкими войсками Гродно.

Сержант Коршунов, невысокий и худощавый, с ранней сединой в густых черных волосах и руками, как будто навсегда пропитанными въевшимся машинным маслом, слегка растерянно переминался у своей танкетки и оглядывался по сторонам, явно пораженный царившей вокруг суетой и обилием бойцов и командиров Красной армии, притом, что эти суета и обилие имели место в немецком тылу. Но позже, в процессе неторопливого разговора, успокоился, перестал настороженно высматривать в обе стороны дороги возможное приближение немцев и, направляемый наводящими вопросами Сергея, рассказал тому очередную печальную историю некомпетентности и головотяпства командования почти всех уровней при организации обороны и ведении боев в районе Гродно в первые дни войны.

Сам Коршунов – старший мехвод-инструктор учебной роты 29-й танковой дивизии 11-го мехкорпуса, что была дислоцирована в Гродно. Из боевого состава был списан незадолго до войны по состоянию здоровья – после того, как раненый и контуженый, горел в танке на Зимней войне, при сильном напряжении в боевой обстановке периодически стал подвержен кратковременной потере сознания. Но опыт вождения и ремонта различной бронетехники, от легких до тяжелых танков, за время службы приобрел очень значительный, вот и оставили его, с учетом боевых заслуг, инструктором в учебной роте –