Высказав это, я вернулась на своё место за креслом. Азгарн помолчал, а потом дал отмашку, чтобы запускали гостей.

Единственная причина, по которой мне разрешили присутствовать в главном зале, – артефакт главы рода на моей шее. Уже позднее я узнала, что по традиции преемник надевает его, принимая вассальные клятвы. Сейчас сложилась нестандартная ситуация: наследник младенец, опекун к роду Климлитов отношения не имеет, и я – вдова с артефактом на шее, и в довершение ещё и Тень.

Один шибко умный осмелился спросить у азгарна, почему артефакт Климлитов на мне. Тот ответил, что Владслав перед поединком передал его мне.

«Желаете оспорить выбор гуана Лотарии?» – ледяным тоном поинтересовался Ламмерт.

Не желали. Как и подобных вопросов больше не задавали.

Я не обольщалась насчёт нежданного заступничества: артефакт с меня снять он не мог, и приходилось выкручиваться. А если задуматься, судьба неплохо подшучивала над нами, заставляя поддерживать друг друга: то он из-за болезни Филиппа допустил меня к сыну, то я пришла к нему с информацией о Базианах, теперь он дал людям понять, что артефакт – это было решением Влада.

Во время всей церемонии Филипп как будто чувствовал важность момента и вёл себя тихо. Когда всё закончилось, Ламмерт передал его мне, и я покинула собравшихся. Не знаю, что там было дальше. Устала, если честно, да и сына кормить было пора, грудь уже ныла.

Последующие дни были посвящены домашним делам и подготовке к поездке. Азгарн поставил в известность, что через несколько дней мы выезжаем. Он решил со мной посетить земли, которые отошли аттану, а так же остальные доставшиеся ему владения. Подразумевалось, что их я буду посещать с ним. Филиппа брали с собой, и он не собирался доверять его мне.

Под шумок я ещё несколько раз заходила в комнаты Влада, но мы так ничего и не нашли. В изъятой переписке аттан нашёл для себя много интересного, но ничего касаемо интересующей меня информации не было.

Я не знала, где ещё можно поискать. Сунулась в библиотеку, но нашла только несколько отложенных книг и ни клочка личных записей или каких-либо пометок. У меня зародилось нехорошее подозрение, что Влад специально сам всё уничтожил. Если подумать, таким образом он мог подстраховаться, являясь единственным, кто знал путь в мир, где существуют наяриты.

Был ещё кабинет, но попасть в него я так и не смогла. Его занимал азгарн и замкнул защиту на себе. Если насчёт посещения личных комнат Влада он ничего мне не сказал, то сомневаюсь, что промолчал бы, сунься я туда.

Мы с аттаном немного исследовали тайные ходы. Один из них соединял хозяйскую спальню с гостевой. Забавно, для чего? Прежние владельцы селили туда своих любовниц?!

Ридгарн возле кабинета установил маячок, и через тайный ход мы, поплутав, прошли к нему. Жаль, хоть вход туда и был, но войти мы не смогли, на нём тоже стояла защита азгарна. Обычным зрением я видела сплошную стену, а при переходе на магическое чётко прослеживалась дверь, оплетённая силовыми нитями. Это указывало на то, что Ламмерт знал о нём, что говорило о степени доверия к нему у Влада. Мы даже не стали искать, как он открывается.

Не знаю, у меня опускались руки. Неудачи болью отдавались в душе, и я всеми силами боролась с зарождающимся отчаянием. Филипп пока рядом, но что дальше?

Незаметно подошёл день отъезда, и в дорогу я отправлялась с тяжёлым сердцем. Всё предстоящее путешествие казалось пустой тратой времени, которое никак не приблизит меня к моим поискам. Даже Ридгарн со своим хорошим настроением раздражал. Конечно, это ему собственность обломилась, а мне трясись в карете и всё разгребай! Да, я ворчала, и совестно мне за это не было.

Зная мою нелюбовь к поездкам в этом виде транспорта, аттан к этому отнёсся с пониманием, но лишний раз предусмотрительно не лез с разговорами, лишь время от времени я отслеживала его появление по зуду в татуировках.

В карете я находилась с Бетти, кормилицей и Филиппом. Нас сопровождали не только мои люди, но и отряд азгарна. Последний как будто на маленькую войну собрался, столько людей с собой взял.

Когда я спросила, не собираемся ли мы между делом завоёвывать прилегающие территории, он, на моё удивление, даже снизошёл до ответа, сообщив, что всего лишь собирается напомнить некоторым, кто здесь хозяин.

– Не завидую тем, кто страдает склерозом, – хмыкнула я, упаковываясь в карету. С таким эскортом чувствовала я себя сверхважной персоной. Или особо опасным преступником.

От скуки я попыталась вывести кормилицу на разговор, расспрашивая её, часто ли бывал Ламмерт у Влада и какие порядки царили в замке. Та вяло отбрыкивалась, ссылаясь на запрет о сплетнях. Дело сдвинулось после привала. Бетти попросилась немного проехаться в повозке с остальными служанками, ссылаясь на то, что её немного укачало в карете. Я разрешила, так как видела, что ей тесновато сидеть рядом с дородной кормилицей. Сама я ехала с Филиппом, обложившись подушками.

– А где ваш ребёнок? – поинтересовалась я, стоило нам поехать.

– Умер. Слабеньким родился и пяти дней не прожил, – спокойно ответила молодая женщина.

– Извините. Мне жаль.

Мы немного помолчали, и я спросила вновь: