Моя злость росла прямо пропорционально моему бессилию. Не могла позволить жрецу одержать верх. Напрягая каждый мускул в желании продвинуться вперёд, мысленно проводя аналогию, что борюсь с водой.

«Вот только вода мне отвечает», – сказала себе, с трудом поднимая руки. Резко их опустив, одновременно представила, как опадает удерживающая меня стена воды. В воздухе раздался звук, как будто лопнула натянутая тетива – и я получила свободу, делая несколько шагов и падая возле цветка на колени.

Не задумываясь о том, как у меня это получилось, взяла в ладони бутон цветка и, мысленно перед ним извинившись, стала представлять его увядание. Лепестки осыпались в моей ладони, но на ней осталась ещё и семечка. Мгновение моего замешательства – и я втыкаю её в землю, желая ей прорасти. С непроницаемым лицом встала, отряхивая руки, и взглянула на жреца.

– Скажете обо мне хоть слово – сдохнете! – жёстко пообещала ему. – И не нужно смотреть на меня, как на нового забавного питомца в своём зверинце. Я не ваша и здесь никогда не останусь.

– Я знаю, что у вас уже есть хозяин, – холодно ответил старец, смотря на меня таким взглядом, как будто увидел неизвестную зверушку и теперь решал, к какому подвиду её отнести. Хорошо хоть, снисходительность исчезла. Сейчас он оценивал меня как противника, который преподнёс ему сюрприз.

Он явно меня недооценил, но я не собиралась совершать такую же ошибку. То, как он ловко провернул всё с цветком, играя на моей доброте, характеризовало его как непревзойдённого манипулятора.

– Сейчас он смотрит вашими глазами? Позволите нам поговорить?

– Желаете поговорить – напишите письмо, – не повелась на провокацию я. Понятное дело, что старается выяснить, кто уничтожил защиту вокруг цветка. Слишком уж он был самоуверен, и мне удалось щёлкнуть его по носу.

– Я хочу получить пояснения вашей немотивированной агрессии. Сами видите, это неподходящее место для приватного разговора. Вы настаиваете на соблюдении конфиденциальности, и если не желаете, чтобы у нашего разговора были нежелательные свидетели, почтите своим присутствием храм пресветлой богини Наяриты, чья искра горит в вашем сердце.

Всё это было сказано с достоинством и без насмешки.

– Ведите, – не стала упираться я, так как тут действительно не стоило выяснять отношения.

Странно, но жрец повёл меня совсем в другую сторону. Мы прошли по аллее к купальням, но, не доходя до них, свернули направо к зданию, в середине которого возвышалась высокая башня, которую венчал золотой купол.

«Вика, будь осторожна. Не знаю, как у тебя это получилось, но магию разрушила ты. Дело не в цветке, а в самом месте. Древняя магия. Подозреваю, это было нечто вроде ловушки, рассчитанной на наярит. Оно притягивало их. Только в этот раз в сеть попалась слишком крупная рыбка», – высказал своё мнение аттан. У меня создалось впечатление, что он пребывает в неком шоке от того, что я сделала.

Что ж, может быть. Иначе, почему меня притянуло к этому дурацкому цветку? А ещё я отметила, что вначале жрец собирался вести меня в храм, а сейчас мы идём в противоположную сторону. Изменил планы после того, как я уничтожила цветок? Вполне возможно. С него сталось бы объявить меня наяритой перед другими жрецами, ведь опасность ему больше не грозила.

Перед входом жрец приостановился возле большой каменной чаши с водой и, омыв руки, умылся.

– Принято смывать с себя налёт мирского, очищая свой разум и душу, – пояснил старец в ответ на мой вопросительный взгляд.

Что ж, я тоже помыла руки, как-никак в земле ковырялась, и увлажнила лицо. Мои действия пришлись по душе жрецу, и он посмотрел на меня одобрительно. Мы уже входили, когда его окликнули:

– Пресветлый, все уже собрались и ждут.

Я стояла близко и успела заметить тень неудовольствия, мелькнувшую в глазах старца, которую он постарался скрыть.

– Не сейчас. Я занят, брат.

– Но… – растерялся молодой жрец, но тут же заткнулся под взглядом старшего и поклонился.

– Что, объявление о великой радости, постигшей всех, отменяется? – я бросила язвительный вопрос в спину Пресветлого.

«От скромности он не умрёт», – добавила про себя.

Как дважды два ясно, что планировалось провернуть воскрешение цветка и деморализованную меня представить перед другими жрецами.

Ничего не ответив, старец провёл меня в просторную комнату, из мебели в которой были лишь удобные кресла и чайный столик. Окно в пол выходило на водопад, и слышалось приятное журчание воды.

Прежде чем войти, аттан просканировал комнату магическим зрением, но здесь всё было чисто. Поэтому я спокойно зашла и, повинуясь приглашающему жесту своего спутника, села в кресло.

– Любопытно, для чего предназначена эта комната? – поинтересовалась я.

– Многим приходящим в храм необходимо не только лечение тела, но и души. Всё, что слышат эти стены, здесь же и остаётся.

«Ага, нечто типа исповедальни», – перевела для себя.

– Желаете облегчить душу? – с участием спросила я. Несмотря на натянутые нервы, меня пробивало на смех. Такое чувство, что на приёме у