кленовыми листьями, очень красиво! И Обычных там сейчас почти не будет.

Они вышли за дом и оказались в маленьком уютном парке, умостившемся на узкой вершине высокого и крутого прибрежного косогора длиной едва ли в сотню метров с небольшим. Вступившая в свои права дождливая московская осень разукрасила еще недавно тенистые деревья яркими красками, но пока не успела лишить их листвы даже наполовину. Спрятавшуюся между деревьев тротуарную плитку было почти не видно из-за множества опавших листьев, покрытых свежими дождевыми каплями, и осенняя феерия всех оттенков желтого, оранжевого и красного царствовала и под ногами, и над головой. Рафаэлла окинула довольным взглядом безлюдные тротуары и негромко произнесла:

– Тут красиво. Жаль, набережная совсем маленькая. Я люблю здесь побродить. Особенно в непогоду, когда никого нет… – Она умолкла и подняла с земли большой оранжево-желтый кленовый лист. – Это место напоминает мне кленовую рощицу на базе.

– Почему ты так не любишь людей? – Оля непонимающе вздохнула. – Ты ведь любишь гулять под дождем не из-за воды. Тут, в Москве, с неба льется та еще гадость. С таежным дождем не сравнить. Ты любишь московский ливень потому, что в это время на улице никого нет.

– Я люблю всякий ливень, не только московский, – уточнила Рафаэлла. – Просто я люблю гулять. По красивым местам, где есть, на что посмотреть. Мне приходится работать в разных городах по всей Европе. И везде я люблю проливной дождь за то, что во время него я могу погулять спокойно. В большинстве случаев. Хотя иногда может нарисоваться какой-нибудь сердобольный с зонтиком. Но отвадить одного гораздо проще, чем постоянно гонять от себя этих назойливых мух. Я красивая! По местным меркам – очень красивая! Как и ты, кстати. Но я не Невидимка, как Варвара, и не могу становиться незаметной!

Оля подумала, что на эту тему они уже как-то говорили, и разговор оставил неприятное ощущение. Она попыталась перевести все на шутку:

– Вот ты их прогоняешь, а вдруг это любовь? – Она сделала серьезную мину.

– Точно! – Рафаэлла сымитировала ужас внезапной догадки. – Что я наделала! Собственными руками разрушила свое счастье! Раз пятьсот! Тысяч! – Она усмехнулась и беззаботно добавила: – А, ладно! Все равно скоро еще набегут. – И вновь погрустнела: – Раньше меня веселило промывать их похотливые мозги, а теперь раздражает. Они все одинаковые.

– Может, все-таки не все… – начала было Оля, но сигнал мобильника оборвал ее на полуслове. – Мне звонят? Это было редкостью даже до Пробуждения… – Она достала смартфон и взглянула на высветившийся номер: – Это Сандра! Пожалуй, единственный человек, которого я могла назвать своим другом. Алло? Сандра, привет!

– Иоланта! – раздался в трубке взволнованный голос подруги. – Как ты себя чувствуешь? Я узнала, что ты вышла из комы! Хотела навестить тебя в больнице, но там сказали, что тебя уже выписали! Так быстро! Надеюсь, эти врачи знают, что делают! Видела репортаж о твоем доме, это ужасно, от квартиры ничего не осталось! Где ты сейчас?

– Живу у родственников, – ответила Оля. – А прямо сейчас в центре, на Ростовской набережной.

– На Ростовской? – переспросила Сандра. – Я же совсем рядом! Еду домой! Давай встретимся!

– Встретимся? – Оля бросила на Рафаэллу вопросительный взгляд, и та утвердительно кивнула. – Давай! А где? Я по улице иду, могу подойти, куда надо.

– Подходи к стеклянному мосту через реку! – Сандра велела водителю ехать к пешеходному мосту и добавила: – Мы будем там через пять минут!

– Уже иду, – Оля положила трубку и обернулась Рафаэлле: – Это Сандра, моя подруга, я о ней рассказывала. Лень отнесся к нашей дружбе скептически, я помню, но остальным моим знакомым на меня всегда было откровенно наплевать. А Сандра охотно со мной общалась, когда была не занята.

– Желающих с тобой охотно пообщаться теперь будет выше крыши, – усмехнулась Рафаэлла. – Так что эту подругу стоит сохранить. Все-таки единственный человек, который общался с тобой бескорыстно. Пойдем к мосту, не будем опаздывать. Ты поболтай с ней, а я помолчу. Отдохну от разговоров, мне болтовни по работе хватает.

Они направились в сторону моста, и Оля поняла, что ни разу не спрашивала ни у кого из соратников, кто чем занимается в Мире Людей.

– А где ты работаешь? – она задала вопрос и получила ответ от собственного сознания прежде, чем от Рафаэллы: – Ого! Куда ты забралась! PR-служба такого промышленного гиганта! Как ты успеваешь быть сразу везде? Там должен быть жутко напряженный график!

– С нашими способностями можно иметь любой график, какой захочется, – пожала плечами черноволосая красотка. – Я сделала так, что моя работа постоянно связана с выездами, и в офисе сидеть не обязательно. Но все равно приходится регулярно объезжать всякие бэк-офисы и филиалы, компания принадлежит Избранным, их марионеток там девяносто три процента. Очень удобно выведывать планы местных нуворишей.

– Они продают ресурсы чужакам? – Оля вытянула шею, высматривая вдали автомобиль Сандры.

– Избранные продают что-либо только друг другу, – усмехнулась Рафаэлла. – Ну, и Обычным, конечно же. Обычных вообще доят, как коров, а те и рады. Им вообще безразлично, что происходит вокруг, лишь бы брюхо да кошелек набить. А чужаки просто забирают все, что им нужно. Наша планета – это один большой рудник. Как только тебя начнут брать на операции, сама увидишь…

Рафаэлла сделала паузу и проследила Олин взгляд:

– Твоя подруга разъезжает на «Бентли»? Нормальненько так для девятнадцатилетней девчонки! Она из семьи Избранных или из их марионеток? Другим столько денег не заработать.