кровати.

– Хватит… – Оля с трудом сдержала слезы и вышла из палаты. – Я увидела все, что хотела. Поехали отсюда!

Она поспешила к лестнице, но остановилась, оборачиваясь. Позади нее Рафаэлла увлеченно общалась с главврачом, полностью завладев вниманием местной администрации.

– А с этими что делать? – Оля перевела взгляд на Риккардо. – Они же обкрадывают больных…

– Сумасшедших психов? – тот скептически поднял брови. – Которым вообще-то не место под солнцем? Если хочешь, можешь натравить на них полицию или следственный комитет. Только сначала получи конкретную информацию, чтобы было, что внушить тому следователю, который займется всем этим сбродом. Не то только подставишь его. Эти, – Риккардо брезгливо кивнул в сторону безропотно внимающих Рафаэлле дельцов от медицины, – давно обросли связями и так просто не сдадутся.

– Я найду время! – пообещала Оля. – Не сейчас, но обязательно найду!

Администрация лечебницы провожала их до самых дверей автомобиля, но теперь уже не Рафаэлла, а главврач что-то увлеченно рассказывала окружающим поучающим тоном. Прислушавшись, Оля невольно улыбнулась. Мошенница от медицины объясняла, как правильно присваивать выделяющиеся на содержание больных бюджетные средства и готовить в нужном свете соответствующую документацию. Потом все уселись в машину, и Оля не смогла отказать себе в удовольствии захлопнуть дверь прямо перед носом лебезящей врачихи.

– Я все запомнила, – Чикита беззаботно развалилась в кресле и подхватила Олину улыбку. – Расскажу потом, когда пойдешь в следственный комитет инициировать расследование. Ты узнала что-нибудь?

– Да, – Оля поникла. – Отец и вправду сошел с ума. У меня не получилось увидеть, как это произошло, эмоции нахлынули слишком быстро… Очень тяжело видеть, что обезумевший зверь в человеческом обличье, бросающийся на людей в попытке загрызть, это твой отец… – Она в бессильной злобе сжала кулаки и горячо воскликнула: – Но я успела ощутить, что это чужаки сделали его таким! Он не был психом от рождения, ему искорежили мозг каким- то излучением! Наверняка именно после этого он стал бросаться на маму! Они свели его с ума!

– Двуполые или ящерицы? – уточнил Риккардо, проезжая больничные ворота. В окне КПП мелькнул охранник, провожающий выезжающий внедорожник безразличным взглядом.

– Двуполые, – уверенно ответила Оля. – Один из них. Я никак не могу его увидеть! Все это связано то с мамой, то с отцом… Как только я о них думаю, переживания разрушают концентрацию. Но это точно двуполый. Тот самый, что был на Байконуре, когда пропала мама. Он здесь давно…

– Может, съездим к Ольге домой? – предложила Чикита. – В разрушенную квартиру? Пусть попробует там посмотреть, вдруг узнает что-нибудь ценное?

– Нет, – Риккардо покачал головой, – не сейчас. Там квартира в аварийном состоянии, даже соседи разъехались, кто куда. В любой момент что-нибудь может рухнуть нам на голову. Особенно, если Избранные оставили там ловушку. В одиночку я за вами тремя не угляжу. Рук не хватит всех схватить и вытащить в случае чего. Подождем наших. Завтра они вернутся с операции, тогда и решим. Торопиться некуда, отец Ольги в той квартире все равно не жил.

– А если съездить в старую? – вскинулась Рафаэлла. – Туда, где все произошло? Посмотреть, поговорить с соседями! Кто-то наверняка живет там еще с тех пор, бабушки какие-нибудь…

– Старый дом снесли пару лет назад, – вздохнула Оля. – Мама как-то говорила. Я потом читала об этом в новостях. Там сейчас новую высотку достраивают, уже квартиры начали продавать.

– Тогда поехали размещать тебя на новом месте, – Риккардо вырулил на шоссе, – как раз сейчас в центр мало кто едет, пробок нет. Доедем быстро, если дождь не начнется.

Спортивный внедорожник коротко взревел двигателем, прибавляя скорость, и помчался вперед, словно собирался обогнать надвигающуюся сверху здоровенную дождевую тучу размерами в половину Москвы.

Новое место жительства Оле понравилось. Однокомнатная квартирка в старой сталинке была невелика, но имела высшую степень комфорта: наскоро сделанный косметический ремонт, кухонька, тесный-претесный санузел, такой же тесный-претесный платяной шкаф с зеркалом, маленький письменный столик, стул, пара кресел, почти антикварная и потому неубиваемая кровать и точка перемещения, ведущая на базу.

– Как часто можно возвращаться на базу? – Оля поняла, что не задавала этот вопрос ранее.

– Хоть каждый день, – Рафаэлла смотрела в окно, на хлещущие по Москве-реке дождевые струи, – если есть возможность. Иногда ее не бывает, и приходится зависать в Мире Людей надолго… – Она слегка поморщилась. – Как я этого не люблю… Зато у тебя здесь отличный вид! Набережная – прямо маленький парк, река, панорама на небоскребы и дымящие гадким дымом трубы ТЭЦ… романтика!

– Ага, – улыбнулась Оля. – Раньше здесь жила ты. И любила гулять по набережной.

– Я и сейчас люблю там гулять. Приезжаю сюда, когда нет возможности вернуться на базу, и гуляю. Особенно когда настроения нет. А его у меня в Мире Людей очень часто нет. – Рафаэлла обернулась к Оле и озорно прищурилась: – Пошли гулять по набережной? Все равно все улетели на операцию, делать нам больше нечего! Идем?