– Полностью. Если не этот Зиглер, тогда мадам Успенская или мистер Мерлин. Помнишь, в «Таймс» была статья насчет магического чрева города? Там говорилось, что у нас процент мистиков и полоумных выше, чем где-либо еще.

– Да, я помню, об этом много говорили.

– Газеты тогда напечатали список из нескольких сотен имен, и Ник призналась, что знает лично примерно две трети этих людей.

– Но Зиглер был особенным? – с надеждой спросил я.

Присцилла пожала плечами:

– Он был главным блюдом… в этом месяце. Она водила дружбу с другими до него, и за ним наверняка последовали бы другие.

Присцилла вращала в ладонях бокал. Почти все ее пальцы украшали кольца, на некоторых пальцах красовались два или три кольца. У одного кольца на левой руке была плоская круглая верхушка с эмблемой в виде солнца.

– Ты что-нибудь знаешь о брошке Ник? – спросил я, не сводя глаз с кольца. – С изображением солнца. Брошь была на ней…

– В ночь убийства, – закончила за меня Присцилла. – Я слышала. Это подарок Зиглера. Я сказала об этом Нику, ее брату, когда он позвонил. И полиции.

– Думаешь, это что-то значит?

– Нет. Это дешевая безделушка. По-видимому, Зиглер раздает много таких пустяковин своим клиентам. – Она подняла левую руку, демонстрируя кольцо с эмблемой в виде солнца. – Ник и это тоже получила от него. Я сказала, что кольцо мне нравится, и она мне его отдала. Я начала его носить только сегодня утром. Оно напоминает мне о Ник.

Присцилла замолчала и несколько раз повернула кольцо пальцами правой руки.

– Щедрость всегда была ее отличительной чертой. – Голос Присциллы подозрительно задрожал. – Это кольцо – дешевка, но Ник подарила бы его мне, даже если бы оно стоило целое состояние.

Подошел еще один пышущий злобой официант, чтобы принять у нас заказ. Я собирался выбрать самые дорогие блюда в меню, но неожиданное проявление сентиментальности Присциллой Пардью заставило меня подобреть. В ее характере доминировали холодность и жесткость – привезти меня в «ККК» было расчетливой провокацией, но тут я решил, что она немного человечнее, чем хочет казаться. Поэтому заказал простое блюдо из рыбы, которое ее не разорит.

Мы еще немного поговорили о Ник. Присцилла видела ее последний раз за четыре дня до убийства. Ник странно вела себя всю неделю, держалась отстраненно.

– Может, она чувствовала, что что-то надвигается? – предположил я.

– Возможно. Или у нее просто было плохое настроение, с ней такое случалось. Она иногда длительное время дулась и молчала, всюду ходила одна.

– Я знаю, что ты не хочешь обсуждать ее дружков, – продолжал я, – но об одном я бы все-таки хотел спросить. Высокий, лысый, темнокожий. Не знаешь, она с кем-нибудь похожим встречалась?

– Ты имеешь в виду человека со змеями на лице?

– Змеи на лице?..

– Я встречала Ник с ним вместе пару раз. Она его не представила. Лишь засмеялась, когда я про него спросила, и сказала, что он ее змеиный парень.

– Почему змеиный? У него что, есть змея?

– Даже две. Носит их с собой повсюду. – Присцилла засмеялась, увидев мое недоумение. – Не настоящие змеи, – объяснила она, – татуировка. На скулах.

Я окаменел.

– Ты в порядке? – забеспокоилась Присцилла. – У тебя такой вид, точно ты тухлое яйцо проглотил.

Я мысленно сосчитал до десяти и, старясь не заикаться, проговорил:

– Ник встречалась с лысым черным мужчиной, у которого на скулах татуировки в виде змей?

– Да.

– Змеи разноцветные, спускаются вниз по щекам, приподнимают головы на подбородке и упираются друг в друга взглядами чуть ниже губ?

Присцилла неуверенно улыбнулась:

– Ты его знаешь?

– Я о нем слышал. – Положив салфетку на стол, я встал: – Мне пора уходить.

Присцилла тоже встала, когда я сделал шаг от столика:

– В чем дело, Ал? Я что-нибудь не то сказала?

– Нет, просто мне пора идти.

– Но сейчас принесут еду…