глупый, как может показаться, понимаете, да я и не собираюсь рассказывать вам все. Так что сами смотрите и думайте.

Однако должен признать, что был удивлен. Я говорю «удивлен», а на самом деле чуть не свалился с плота.

– Ах вот как, – снова сказал я.

Элкленд смотрел на меня, подняв брови. Я некоторое время думал.

– Вы можете мне все это объяснить потом, если захотите, – сказал я наконец. – Вообще-то, вам просто придется это сделать. Тут замешана целая куча очень влиятельных людей из категории «я-все-могу», и они вас разыскивают, причем я, как предполагается, должен притащить вас назад, к ним.

Элкленд вроде бы хотел что-то сказать, но я поднял руку:

– Пока что это может только запутать дело, а у меня и без того есть о чем беспокоиться. Полиция там разыскивает меня, а не вас. Но теперь они уже знают, что в Район явились двое непрошеных гостей, и они знают ваше имя. Так что никакая информация, которую вы мне сообщите, ничего не изменит. Если мы не уберемся из Стабильного как можно скорее, мы очень быстро превратимся в трупы.

Я ведь беседовал со Снеддом, понимаете, и выяснил кое-что еще насчет экспирации ДНК, как исполняется этот их смертный приговор. Они используют для этого такое средство, оно называется «стрим». Давно, очень давно этот стрим был чем-то типа допаза и использовался в некоторых местах как тяжелый наркотик, самый популярный. Его действие гораздо более широкое, чем у допаза, и он далеко не всем нравится: он что-то жуткое производит с генетическим материалом, на некоторое время изменяя работу нервной системы и головного мозга. При этом ощущения и восприятие мира не просто искажаются или деформируются, нет, они становятся полностью чужими, перенося наширявшегося в совершенно другую вселенную, которую по всем канонам следует считать кошмаром.

За многие годы жители Района Ширнись Еще Разок, эти гребаные безумцы и любители всякой дури, так часто пользовались этой дрянью и в таких все возрастающих количествах, что естественный отбор быстренько выделил и выполол тех, кто был к нему восприимчив, так что со временем некоторые слои населения выработали иммунитет к его воздействию. Повседневная деятельность Снедда была связана с потреблением стрима в таких количествах, какое способно тут же, на месте насмерть уложить добрую сотню нормальных людей. Так что теперь перспектива провести остаток жизни с включенным часовым механизмом у себя на лбу, будучи заклейменным как уголовный преступник, превратила его существование в далекое от идеального, но это все-таки была жизнь. А вот для Элкленда и меня такого запасного выхода не будет. Если нас поймают, мы либо умрем немедленно, либо через год.

Ни та, ни другая перспектива не радовала.

Элкленд кивнул, и это снова подняло его на уровень, недоступный моим обычным выручаемым из беды клиентам. Он хорошо понимал наше положение.

– Вы меня простите, я, кажется, все вам испортил, – сказал я. – Но они ведь все равно рано или поздно до вас добрались бы.

– Я знаю, – кивнул он. – Я не очень хорошо соображал, когда сюда добирался. По сути дела, вообще не соображал.

– А каким, черт возьми, образом вам удалось сюда проникнуть? – спросил я, касаясь вопроса, который представлял для меня самый жгучий интерес. Я хочу сказать, вы ведь сами видели, какие беды и испытания пришлось при этом испытать мне, а ведь я буквально создан для такого рода испытаний.

– Меня сюда протащили, – ответил он. – Один мой друг, он покинул Центр много лет назад, перевелся в Район Натши. Он компьютерами занимается, понимаете. И теперь занимает там высокое положение. Стабильники купили у Натшистов свой самый главный компьютер, тот, который используют для контроля всех камер видеонаблюдения и их экранов, а еще с его помощью контролируют состояние атмосферы. Это было давно, очень давно – это было практически все, что они тогда импортировали. И никто об этом, конечно, не помнит, за исключением здешних Властей. А несколько дней назад им сюда поставили еще один комп, и я уверен, они им так довольны, что даже не заметили, что он не такой мощный, как им было обещано.

– И почему это?

– А потому что там, где в нем должны располагаться платы оперативной памяти, просто осталось свободное пространство. Не слишком большое, но для меня оно оказалось вполне достаточным.

– Неплохо придумано, – заметил я. – Прямо как вализа с диппочтой[6].

Он засмеялся.

– Да, по сути дела, именно так. К тому же задняя съемная панель, что совершенно необычно, открывалась изнутри. Я был готов просидеть там, внутри, несколько дней, дожидаясь удобного момента для выхода наружу. И так случилось, что комп на несколько минут оставили стоять на улице, и я выбрался оттуда. И просто пошел прочь, и никто не обратил на меня внимания, даже не оглянулся.

Я покачал головой. За контакты и связи такого рода я всегда готов отдать хоть свою правую руку. Даже Зенде не по силам устроить подобную штуку. Мысль о ней заставила меня на секунду замереть, и я даже задумался, как могут там развиваться события, в этом Районе со всеми тамошними «я-все-могу». Если Ройн передала мое сообщение, а она всегда точно выполняет полученные инструкции, тогда Зенда уже знает и то, что я проник в Стабильный, и то, что успел вляпаться в дерьмо и сидел в нем по уши, когда это сообщение отправлял. Интересно, беспокоится она обо мне или нет? Я вроде как надеялся, что беспокоится, но, конечно, не до такой степени, чтобы это негативно повлияло на ее вечное состояние гиперактивной динамо-машины, в каком она постоянно пребывает, или отвлекло от насущных проблем. Но даже если совсем немного беспокоится, это очень мило.

– Неплохо было проделано, – заметил я. – За такое вам следует поставить «отлично».