иголочки. Но через минуту мы оба уже смеялись, сперва тихонько, а потом все громче и громче, тыкая друг в друга пальцами, довольно слабыми и дрожащими. Всякий раз, когда казалось, что кто-то из нас уже готов справиться с этим приступом, другой снова взрывался хохотом, и первый тут же начинал ему вторить. Истерика это была, вот что я вам скажу, но все равно это было хорошо и даже полезно.

Когда мы наконец успокоились, я расстегнул молнию внутреннего кармана и достал сигарету. Элкленд достал свои очки и надел их. И мы оба, вооружившись таким образом вещами, крайне необходимыми для стимуляции мыслительного процесса, медленно обозрели местность, в которой очутились.

Мы находились в огромном низком и темном помещении размером с весь Район Стабильный. Потолок был футах в десяти над нашими головами, маленькие лампочки, установленные в полу, отбрасывали слабый свет, достаточный, чтобы понять, как это все работает.

Прямо перед нами и слева виднелась верхняя часть водной струи. Вода продолжала бить и изливаться с постоянным напором, и через минуту из нее показалась одна из наших бочек, а сразу за нею и вторая. Они выскочили, как пробки из бутылки, и свалились с грохотом на пол. Стол выскочил кусками, и это было хорошо. Он вполне мог там застрять, в самом начале трубы, что рано или поздно привлекло бы внимание тех, кто обслуживал эту конструкцию. Вода падала в широкий водовод, через который мы и пробирались ползком.

Этот водовод состоял из двух частей: одна вела в нашу сторону и дальше, куда-то позади нас, а вторая на некотором расстоянии сворачивала и уходила вдаль. Обе постепенно понижались, чтобы вода стекала свободно. По всей длине этого канала, через равные интервалы имелись маленькие сливные трубы, через которые на пол стекало то, что, видимо, оказывалось излишками воды. Помещение же, как я сумел разглядеть, озираясь вокруг, простиралось далеко, насколько хватало глаз, уходило прямо и вправо. Оно было разделено на каналы по шесть футов шириной низкими бортиками вроде того, на котором мы примостились. Хотя это было довольно трудно определить, я все же догадался, что уровень пола, видимо, имеет некоторый небольшой наклон от того места, где мы сидим, в направлении противоположной стороны Стабильного.

Вообще-то, это была единственная особенность, которую я даже не пытался понять, болтаясь в струе воды. Вместо того чтобы качать воду обратно по узкой трубе или дать ей возможность течь туда широко и свободно, как река, они придумали совсем другое решение. Вода падала в эти небольшие водоводы и растекалась по всей территории Района, попадая затем в каналы пошире. И по ним, имея в глубину не более дюйма, она стекала на ту сторону Района, где, по всей видимости, направлялась в слив, по которому попадала в исток реки Стабильного.

– Очень занятно, – заметил Элкленд. Это означало, что он производил примерно такие же выкладки, пока несся в потоке воды по трубе, и, будучи человеком из категории «я-все-могу», оказался способен решить проблему в уме. Он точно определил, какого диаметра эта труба должна быть, чтобы мы в ней уцелели и выжили, понял, насколько это маловероятно, и был приятно удивлен, что все еще жив. Я тоже, надо думать, был приятно удивлен, так что настроение у меня было приподнятое, хотя и не слишком. Элкленд помотал головой, прямо как заслуженный старый пес, разбрызгав вокруг некоторое количество воды из волос, отчего тут же приобрел такой вид, как будто его только что поразил удар тока. Стаскивая с ног хлюпающие ботинки, он обернулся ко мне:

– И что будет теперь, мистер Старк?

– Зовите меня просто Старк, – сказал я. Я уже решил, что он мне нравится. С чисто деловой точки зрения, работать с ним было совсем неплохо. Он делал все, что ему говорят, не возникал без конца со всякими невероятными предложениями, не нарушал течение моих мыслей, да и не жаловался особо. И еще держался довольно свободно и расслабленно, особенно для человека такого возраста и положения. Сам-то я привык оказываться в разных странных местах. Вся жизнь у меня такая. А большинство Деятелей – за несколькими достопочтенными исключениями – после таких экзерсисов нуждались бы в многомесячном лечении, а он – вот он, сидит и просто терпеливо дожидается начала следующего этапа наших приключений. То, что он мне нравится, наверняка осложнит все дело, если мы когда-нибудь доберемся обратно домой, но эта проблема стоит в самом конце очереди.

– А теперь будет то, – заявил я, вставая, – что мы пойдем дальше. Пешком.

– А куда? – Элкленд нахмурился, многозначительно глядя во мрак.

– Куда угодно. Нет смысла здесь торчать. Любое передвижение в любом направлении увеличивает вероятность того, что мы придем к какому-то решению.

Он одобрительно кивнул.

– Вы ведь не Действующий Деятель, не так ли? – спросил он.

– Нет. – Я улыбнулся. – Не моя это сфера деятельности.

– А жаль.

Держа обувь в руках, мы пошли по этой переборке, которая была едва достаточной ширины, чтобы нам не пришлось исполнять упражнения по балансированию на канате. Но это оказалось довольно утомительным занятием, так что через некоторое время мы сошли вниз и побрели по дну канала, хлюпая и шлепая в мелком потоке воды. Я все пытался решить, что лучше – направиться назад или продолжать продвигаться вперед, к центру помещения, когда Элкленд указал мне на пол.

– Посмотрите-ка, – сказал он.

Я наклонился и увидел, что он имел в виду. Из пола поднималась тоненькая струйка пузырьков воздуха.