– Алиса?..

– Оливер? – только и сумела прошептать она в ответ.

– Алиса, – повторил Оливер уже настойчивее. Глаза мальчика тревожно блестели в темноте, а голос то и дело срывался. – Ты в порядке?

Нет, покачала головой Алиса. Нет, она была не в порядке.

Луна наконец рассталась со своим возлюбленным облаком и вскарабкалась чуть выше, попутно сдернув с Алисы вуаль спасительного мрака. Оливер наклонился к девочке – и только теперь увидел, что с ней случилось. В следующую секунду он отшатнулся, точно от удара, зажимая рот обеими руками.

– О боже… Алиса!

Она не нашлась с ответом.

Оливер осторожно дотронулся до места, где еще недавно был ее локоть, и Алиса увидела, что у него дрожат пальцы.

– Тебе больно? – спросил он так же шепотом.

Алиса опять покачала головой. Нет. На самом деле, она ничего не чувствовала. Девочка еще не вполне осознала потерю правой руки, а потому не была уверена, что полагается испытывать в подобных случаях. Отчаяние? Боль? Гнев? Или она должна быть храброй?..

– Она отрастет?

У Оливера так расширились глаза, что Алиса увидела белые ободки вокруг радужек.

– Нет, – ответил мальчик тихо. – Последствия травм в Итакдалии, если их не починить, всегда окончательны.

Только тогда к Алисе вернулись чувства.

Слова Оливера осколком засели у нее в сознании; это была горячая, сокрушительная боль, которая темной волной разлилась у нее за глазами и вытеснила из легких весь воздух. Конечно, на самом деле ей было ненамного больнее, чем секунду назад, но все, что она могла теперь чувствовать, – это му?ка, нестерпимая мука от осознания того миллиарда ста триллионов тысяч вещей, которые она хотела бы немедленно сделать – и для которых требовались обе руки. Их абсолютная, окончательная, а главное, внезапная невозможность стала тем последним грузом, с которым не могло справиться Алисино сердце. Что-то внутри нее с хрустом надломилось, осыпавшись, как песок в часах. Девочка оказалась так раздавлена этим новым горем, что не могла успокоиться хотя бы на секунду, необходимую для того, чтобы проглотить ком в горле и наконец закричать.

Она взглянула на Оливера.

– …найти художника, – говорил тот.

– Что? – Это было даже не слово, а выдох. Алиса уже потеряла отца, правую руку и целый набор браслетов в придачу. Ничего удивительного, что голос решил последовать за ними.

– Да, – кивнул Оливер. – Это единственный выход.

Теперь мальчик мерил поляну шагами, скрестив руки на груди.

– Проблема в том, что я понятия не имею, где его искать. До меня доходили только слухи, понимаешь? – И Оливер поднял взгляд на Алису. – К тому же мы отклонимся от курса и потеряем кучу времени. Хотя расходы того стоят, разумеется…

Похоже, теперь он обращался в основном к себе.

– Постой, – снова выдохнула Алиса. – Что ты имеешь в виду?

Оливер остановился, в удивлении глядя на девочку.

– Сперва нам придется починить твою руку.

– Но ты же сказал…

Оливер замотал головой:

– Нет-нет, она не отрастет. Но мы найдем художника, который нарисует тебе новую.

Алису распирало от вопросов, но внезапно подаренная надежда заняла в ней столько места, что все остальное вывалилось за ненадобностью. Девочка принялась издавать странные, скрежещущие звуки, которые, конечно, ничуть не выдавали ее усилий не расплакаться.

– Алиса, – начал Оливер тихо. – Ты расскажешь мне, что случилось?

Он достал из сумки носовой платок, и Алиса неуклюже приняла его левой рукой.

– Где ты была? Кто это с тобой сделал? Как ты вернулась?

Алиса пустилась в пересказ своих злоключений. Девочка честно объяснила Оливеру, как последовала за лисенком, которому не стоило доверять, нашла бумажную деревню и потеряла руку при попытке оттуда выбраться.

Оливер был в ужасе. Алиса сгорала от стыда.

Оба винили в случившемся себя – и оба, конечно, были правы. Они проделали в сердцах друг друга дыры настолько глубокие, что незажившие раны влекли за собой лишь новую боль. Но нехитрая правда заключалась в том, что ответственность за произошедшую трагедию следовало бы поделить пополам. Оливер слишком долго не решался сделать Алису полноправным партнером – и в итоге поселил в ее душе глубокое недоверие к своим советам. Алиса же приняла не одно безрассудное решение, руководствуясь болью, гневом и желанием насолить своему спутнику.