наши встречи должны оканчиваться моим невольным стриптизом. И совсем не хотелось думать, во что это все могло вылиться, будь Бен действительно милым.

Собаки спали на полу перед камином. Их неожиданный лай заставил меня подскочить на месте. Как и Бена, когда эти сонные медлительные создания превратились в сгусток энергии, направляющийся к двери.

Свет фар пролился в окна, и я услышала гул двигателя, который затем затих.

- Вероятно, это Фин, – сказала я.

Неиспачканной мазью рукой Бен вытащил телефон из кармана и посмотрел на время.

- Уж надеюсь.

Я осторожно опустила футболку. Царапины едва саднили. Старая добрая тетушка Гиацинта.

С крыльца послышался звук шагов двух человек, и в дом вошли Фин с Марком. Прежде, чем я смогла вспомнить о своей злости на сестру за игнорирование телефонных звонков, она бросилась ко мне:

- Клянусь, я не слышала звонка. Но потом возникло это нехорошее предчувствие, и я связалась с тобой сразу, как смогла.

- Все нормально, – заверила я. – Ты позвонила вовремя.

История с появлением призрака уже не казалась такой важной. А может, сказывалось действие шампуня.

Бен встал. Наблюдая за его вернувшейся скованностью, я вдруг поняла, что ее и в помине не было с тех пор, как я спустилась вниз. Марк с любопытством и удивлением покосился на ковбоя и с легким сомнением в голосе спросил:

- Все в порядке?

- Нет, – ответил Бен. – Кто-то проколол шины на автомобиле Ами. И оставил записку на лобовом стекле.

А я-то гадала, не забыл ли он об этом. Очевидно, нет. Марк снова посмотрел на меня, теперь с большей тревогой:

- Ты в порядке?

- Да. – Я поняла, что до сих пор держу банку с мазью первой помощи. – Вечерок выдался очень увлекательный.

- Ты ее не выбросила? – поинтересовалась Фин. А когда я непонимающе уставилась на нее, пояснила: – Записку.

Бен вытащил бумажку из своего кармана. Я и не заметила, как он ее забрал. Фин повертела записку, тщательно изучая с обеих сторон.

- Похоже, ее оторвали от чего-то. И писали не красными чернилами, как другую. Тот, кто это сделал, должно быть, взял первое, что попалось под руку. – Поднеся клочок бумаги к носу, Фин принюхалась. – Пахнет коноплей.

Я этого не заметила, но сестрица передала записку Марку, который тоже ее обнюхал, а затем посмотрел на Бена. Тот протестующе поднял руки:

- Это не из-за моего грузовика. Сейчас он воняет, конечно, но как дерьмо летучей мыши.

Фин взяла бумагу и направилась в лабораторию:

- Я собираюсь применить магию из сериала «Место преступления». Только Эмери не говорите.

Бен какое-то время смотрел ей вслед, затем перевел взгляд на меня:

- Она ведь пошутила насчет магии?

- Ну, с Фин шансы пятьдесят на пятьдесят, – сказала я. И не солгала.

На лице Маккаллоха появилось то самое «давайте-ка-посерьезнее» выражение, и он повернулся к нам с Марком:

- Вот что беспокоит меня во всем этом. В записке есть угроза, что подтверждают проколотые шины. А вдруг Ами оказалась бы на дороге одна?

Марк тоже перешел к делу:

- Думаешь, кто-то специально хотел ее запугать?

- Думаю, каждый в городе знает, что сестры Гуднайт переворачивают камни и буквально выкапывают скелеты.

Мне вспомнилась женщина из туалета в баре, но вряд ли она имела возможность уйти с работы и подкинуть записку, так что я не стала ее упоминать.

- Но ведь не мне одной угрожали. Антропологи тоже нашли записку на своем фургоне. И очень многие считают, что мы должны оставить в покое спящего монаха.

Я также не упомянула, что Бен – один из таких людей. Но он, казалось, все прекрасно понял.

- Как только мы приступили к строительству моста, начался хаос. Странные звуки на пастбище; люди, не желающие выходить на работу; рушащиеся изгороди, разбредающийся скот. – Бен рассеянно пробежал рукой по волосам, затем мрачно и решительно посмотрел на меня: – Ами, ты спросила меня о Безумном Монахе, и я скажу тебе, что ни на йоту в него не верю. Но что-то происходит. Кто-то хочет вывести тебя из игры. И неизвестно, на что они готовы пойти, чтобы тебя остановить.

Я опустилась в кресло дяди Берта. Записка, шина, женщина в баре – все это довольно незначительно по сравнению с тем, что случилось в пещере. Но Бен сумел подать это в новом, тревожном свете.

Марк прислонился к стене, сложив руки на груди и обдумывая слова Бена.