Что со мной не так? Почему собственный голос меня не слушался?

Слова Фин эхом зазвучали в голове. «Влиять на свободу выбора – куда серьезнее».

Неужели моей связи с призраком оказалось для этого достаточно?

Я едва не задохнулась от подступившей паники. Может, соседство призрака еще не так страшно, но как обходиться без способности маскировать свою чокнутую двойную жизнь? Верткие отговорки, уловки, хитрости… я настолько к ним привыкла. И именно с их помощью поддерживала баланс между двумя мирами и защищала семью от скептически настроенных властей и суеверных фанатиков.

Даже если родные и без меня управятся, задействовав особый гуднайтовский шарм, то у меня и его не было. Смогу ли я жить в волшебном мире, не обладая ни магией, ни защитой, разруливая ситуацию как есть? Потому что иначе выход один: отречься от собственной семьи и стать совершенно другим человеком.

Меня разрывало от эмоций, но плакать в уборной не хотелось, да еще и напротив аппарата по продаже презервативов. Вылетев наружу, я ринулась по коридору – не тому, что вел в переполненный бар, а к служебному выходу, обозначенному тускло сиявшим знаком.

И выскочила в ночь – вернее, в облако дыма от марихуаны. А в центре него, на перевернутом молочном бидоне, в окружении двух дружков сидел Джо Келли.

Вот почему я не связываюсь с магией.

Мама всегда умудрялась позвонить вовремя, даже когда это оказывалось совсем некстати.

Как только я выбежала из бара, Джо Келли резко вскочил на ноги. Впечатляет, учитывая, что он курил травку. Келли пялился на меня, я смотрела на него, пока он наконец не сообразил, что косячок лучше спрятать, а не держать прямо перед собой.

Да плевать. Я свой лимит исчерпала и сейчас была не в состоянии сочинить что-то вразумительное. Какая ирония, ведь именно поиски Келли привели меня в такое состояние.

Я повернулась, побежала к припаркованной Стелле, заскочила в нее, закрылась и некоторое время просто сидела, впитывая в себя уютное тепло машины.

А немного успокоившись, поехала домой.

«Да пошел ты, Безумный Монах! У меня выходной».

Обычно мне нравилось водить машину – так я могла спокойно о чем-то подумать. Никаких учителей, шума телевизора, интернета. Но сегодня прелесть ситуации заключалась в том, что невозможно ехать по Хилл-Кантри и одновременно размышлять. Сумерки и извилистая дорога полностью захватили мое внимание, точно медитация. К тому времени, как на пассажирском сиденье ожил телефон, который я туда бросила, внешнее спокойствие я, пожалуй, обрести успела.

Но маму этим не проведешь.

- Милая, что с тобой?

Я не стала останавливаться у обочины, чтобы поговорить, а просто перевела сотовый на громкую связь.

- Мам, я в порядке.

- А по голосу не скажешь.

Мне не хотелось ей рассказывать. Не хотелось расплакаться, услышать очередное «я же тебе говорила» и точно не хотелось признаваться, что прежний страх превратился в ярость.

«Идиотский призрак».

- Дейзи наверняка тебе уже все рассказала, – попыталась увильнуть я.

- Кто захочет узнать из третьих рук, что на его дочь наложен гейс[17] призрака?

Гейс. Тяжелое старомодное слово – и так подходит делу.

Не имея возможности бросить сердитый взгляд на маму, я хмуро уставилась на лобовое стекло.

- Ну, я бы не обрадовалась, узнав и из первых рук.

- Амариллис, каким тоном ты со мной разговариваешь?

Я сделала глубокий вдох и убрала ногу с педали газа, когда дорога пошла вниз. Конечно, хотелось проверить, на что способна Стелла, но на дороге есть и другие водители. А еще у меня мама на телефоне.

- Прости, мам.