– Всё-всё, ухожу! До свидания, Генри.

Очень медленно, много раз недовольно вздохнув, Лотти всё-таки закрыла дверь.

– «Благодарность немцев»? – повторила я, когда мы наконец остались одни.

Генри утвердительно кивнул.

– Я нашёл это в интернете, в каком-то манифесте Черчилля. Там говорилось о неблагодарности немцев, которая точно существовала.

– И ты подумал, что наоборот – благодарность немцев может быть неизвестной? – я захихикала. – Надо же до такого додуматься! Но как же быть с Гансом?

– Ах, чёрт возьми, это действительно сложная загадка. Я уже сотню раз искал в интернете Ганса и неизвестно, но… о! – Кажется, ему в голову пришла какая-то идея, глаза Генри засветились.

– Что?

– Но это ведь не на немецком! – он провёл ладонью по лбу. – Так что я до сих пор не нашёл ответа.

– И? Что будешь делать? Проснёшься и бросишься к компьютеру? Или вытащишь из кармана свой выдуманный телефон и прямо отсюда зайдёшь в интернет? – я рассмеялась, и Генри вместе со мной.

– Да ты в отличном настроении, особенно если принять во внимание, что недавно вступила в клуб потерянных душ, – заметил он.

– А ты довольно пессимистичен, если вот так просто позволяешь своей душе потеряться, – отозвалась я.

– Хотя… – Я вдруг вспомнила обо всём, что мне пару минут назад рассказала Анабель, и смех замер у меня на губах. – Ты вообще был знаком с прошлым парнем Анабель, Томом?

– Том Голланд? Конечно, он был на год старше. А что?

– Ну, просто…

Потому что Артур его ненавидел, а теперь он мёртв. Нет, я не могла этого сказать. Я нерешительно переминалась с ноги на ногу.

– Может, отправимся в какое-нибудь более уютное местечко? – Генри вопросительно взглянул на меня. – Например, пройдём через эту дверь?

– Какая милая попытка, – сказала я.

– Тогда давай хоть немного прогуляемся, – Генри улыбнулся и протянул мне руку. Я на секунду замешкалась, а потом подала ему свою ладонь.

Просто это было слишком уж хорошее чувство.

Мы медленно пошли вниз по коридору. Когда дошли до угла, за которым находилась дверь Анабель, я спросила:

– Как думаешь, что случится, когда будет сорвана последняя печать?

Генри пожал плечами.

– Ты же сегодня сама прекрасно слышала: Повелитель теней сбросит свои оковы, восстанет из пролитой крови и проявит благодарность каждому, кто был ему верен.

И когда же я такое слышала?

– Кажется, я это пропустила, – сказала я.

– Ах да, точно, ты же не знаешь латынь. В общем, «cruor» означает «кровь», только не такую, как «sanguis», а пролитую в бою.

– А тебе не кажется, что это просто метафора? Как, например, с оковами… то есть… Что это было?

Я услышала какой-то звук, похожий на тихий скрип открывающейся двери.

– Понятия не имею, – Генри отпустил мою руку и обнял за плечи. – Но лучше нам уйти куда-то, где мы сможем спокойно поговорить. Например, к тебе.

Я обернулась. Двери, двери повсюду. Но вокруг было совершенно тихо, никакого движения и даже шороха. Почему же тогда я чувствовала, будто за мной наблюдают?

– Пойдём! – Генри схватил мою руку и снова потянул меня в направлении наших дверей. В иной обстановке я бы возмутилась, но сейчас с радостью последовала за ним.

– Здесь ведь никого нет, правда?

– Никогда нельзя знать наверняка, – ответил он, и впервые с тех пор, что я его знала, голос Генри звучал жёстко. – Если у тебя достаточно сильная фантазия и ты умеешь сосредотачиваться, то сможешь превратиться во сне во что или в кого угодно.

– Я знаю.

Мне ведь уже пришлось как-то побывать во сне совой. Фантазия у меня была отличная, а вот сосредотачиваться не очень-то получалось.

Но коридор был абсолютно пуст. Вот только почему Генри шёл всё быстрее и быстрее? И почему он говорил шёпотом? Это не особенно помогало мне успокоиться.

Он снова взглянул назад через плечо.

– Если постараться, можно превратиться в другого человека или в тигра, в комара, в люстру, в дерево, в порыв ветра… Например, я мог бы выглядеть