шалфей был священным растением, чей дым считался очищающим.
Растерев можжевельник меж пальцев, я тоже бросила его в костер, а затем добавила руту душистую, которую еще называли «благодать-травой», и розмарин – на память.
Вечерний ветер шелестел листвой, а сумерки подсветили серый дым, сделав его золотым. Он поднимался все выше и выше к небосводу, где его ждали едва заметные звезды.
Джейми задрал пламенно-рыжую голову – такую же яркую, как костер у его ног, – и посмотрел в сторону запада, куда улетали души мертвых. Он тихо заговорил на гэльском, но мы понимали – слова всем нам уже были знакомы.
Иэн стоял рядом с Джейми. Угасающий свет коснулся его лица, выхватив шрамы. Сначала он произнес слова на языке могавков, а потом повторил для нас на английском.
– И так много-много раз, – добавил он, опустив голову, будто оправдывался. – Под бой барабанов. Но я подумал, что пока хватит и одного.
– Конечно, Иэн, – заверил его Джейми и посмотрел на Роджера.
Тот откашлялся, прочистив горло, и его хриплый голос был таким же легким и мощным, как дым.
