– Да?..

Снаружи воцарилось молчание, но продлилось, увы, недолго.

– Айрин, а когда ты выйдешь-то? – на сей раз голос принадлежал судье, Осберту.

Могла промолчать, но, подумав, решила всё-таки ответить.

– После того, как уйдёте вы.

Мой голос прозвучал строго, только братья, увы, не впечатлились.

– Кхе-кхе, – сказал кто-то из них.

Следующая реплика опять Осберту принадлежала:

– Айрин, так нечестно. Выходи.

Я понимала, что меня не видят, но всё равно сложила руки на груди и грозно прищурилась. Почти сразу услышала ещё один призыв:

– Ну Айри-и-ин…

Этот голос тоже опознала – Вирджина с его любовью поканючить пародировал сотрудник торговой компании, Селв.

Спустя секунду к попытке выманить из укрытия присоединился ещё один персонаж…

– Айрин, ну ладно они, но я-то в чём виноват? – нахально заявил ищейка. – Я розы не трогал. – И после короткой паузы: – Я вообще безопасный!

Интонация, прозвучавшая в голосе Ида, определению не поддавалась, но, как по мне, в ней точно было что-то чуточку зловещее. Впрочем, зацепило меня не это. Внимание привлёк другой момент.

Вся четвёрка стояла сейчас под дверью, и я вообразила, как это со стороны смотрится… Несколько взрослых, родовитых, занимающих высокие должности мужчин, толпятся возле уборной, пытаясь выманить одну-единственную девушку…

Представила и мысленно застонала, потому что картинка получалась ужасно нелепая. Хотя, если вдуматься, после того, как четвёрка блондинов вломилась в наше купе, вообще всё кувырком пошло.

Отдельная прелесть – дверь я не запирала, но проникнуть в уборную мужчины не пытались. То есть какая-то частичка тактичности в «поросятах» всё- таки осталась.

– Ну, Айрин! – позвал на сей раз Осберт, и я со вздохом встала.

Поняла – отсидеться не получится. Вопрос нужно решать иначе. Проще и жестче. В лоб!

Как итог я распахнула дверь – к счастью для блондинов, она открывалась вовнутрь, – и застыла, давая компании возможность осознать, что девушка таки вышла. Ну а когда в глазах разной степени серости-синевы появилась осознанность, повторила уже звучавшее:

– Давайте всё-таки договоримся?

Оболтусы благородных кровей вздохнули и сложили руки на груди. Получилось настолько дружно, настолько синхронно, что я невольно улыбнулась, но… нет, решимости не утратила.

– Мне очень приятно ваше внимание, и я ужасно рада, что вам весело, но я предлагаю остановиться.

– В каком смысле «остановиться»? – спросил Идгард вкрадчиво.

– Во всех, – выдохнула я.

Братья снова замерли, а я расправила плечи и пояснила:

– Вы просто оставите меня в покое. Отстанете раз и навсегда.

Теперь блондины переглянулись, и выражения их лиц положительного ответа не предвещали. Только мне было чуточку безразлично…

– Игра затянулась, вам не кажется?

Четвёрка одарила скептическими взглядами, только я осталась непреклонна. Гордо задрав подбородок, шагнула навстречу столпившейся у проёма компании, заставляя отпрысков благородного семейства расступиться и пропустить.

Ну а миновав этот небольшой затор, указала на дверь и напомнила строго:

– Выход там.

– Нет. Ну это совсем нечестно, – заявил Осберт.

Я не ответила. Молча направилась к мольберту.

В моих жестах не было даже тени кокетства, и я не сомневалась, что четвёрка послушается. Правда, они поступили немного иначе… Хитрей!

Во-первых, заметно погрустнели, во-вторых, действительно отстали от меня, но… пристали к Вирджу.

– О, нас ждёт что-то новенькое? – взглянув на глиняную заготовку, спросил Селв.

– Какая красота! – льстиво добавил Тунор.

Будущий великий скульптор отнёсся к вниманию меланхолично. И хотя пояснений братья не ждали, сказал:

– Это тематическая скульптура, посвящённая празднику Нового солнца. Я думаю, что будет всё-таки литьё. Наверное, бронза! Хотя…

Пауза, взятая Вирджем, затянулась, подсказывая – всё, мастер не здесь, он поймал волну и вот-вот с головой уйдёт в работу. Четвёрка