Представитель благородного семейства был немного нетрезв, я, увы, тоже. Однако на тот момент лишний бокал вина ещё не выпила, поэтому просто рассмеялась и выскользнула из некачественного захвата.

Особого значения интересу Вирджина не придала – под алкоголем многих на разговоры о любви тянет. Но синеглазый блондин отступиться не пожелал…

Вторая попытка поговорить состоялась через час и успехом тоже не увенчалась. Ну а для третьей Вирдж уже не в уголке зажал, а утащил в один из отдельных кабинетов – тех самых, что предназначены для трапез особо важных гостей.

Я такому утаскиванию не сопротивлялась, в том числе потому, что знала – будущий великий скульптор, невзирая на репутацию бабника, парень приличный. То есть руки, если сама не позволю, распускать не будет, и с поцелуями не полезет.

И он действительно не полез! Вместо этого усадил за стол и завёл философскую беседу о жизни. Начал с очень высоких материй, а закончил уже слышанным:

– Почему ты меня не любишь, Айрин?

Под «не любишь» имелось в виду – не вздыхаешь, завидев меня в коридоре, и флиртовать не пытаешься. Хуже того – не отвечаешь, когда флиртую я!

То есть да, красавчика задело. Не настолько, чтобы перейти к каким-то решительным действиям, но в достаточной степени, чтобы затащить в отдельную кабинку кабачка.

Я, выслушав стенания, конечно, начала отшучиваться, но лишний бокал вина вкупе с философским настроем Вирджина… В общем, остаться равнодушной я не сумела. Просто в какой-то момент стало очень грустно – ведь все вокруг влюбляются, целуются, ревнуют, а я… Не ледышка, но почти.

Добавить сюда предельно искреннюю грусть очень симпатичного парня, и…

– Дело не в тебе, Вирджин, – в итоге сказала я. И добавила фатальное: – Мне просто нельзя.

Глаза собеседника сразу вспыхнули неподдельным любопытством.

– Почему? – выдохнул он. – Что с тобой не так?

Последний вопрос, увы, добил. Он был ключом ко всей ситуации, к пониманию собственной ущербности и горя.

Что не так… Да всё!

– Просто я… я…

Я выболтала. Не сумела сдержаться и сказала. Всего два слова, после которых лицо собеседника вытянулось, а в синих глазах отразился шок.

Следом были уже не вопросы, а настоящий допрос с пристрастием. Вирдж неплохо разбирался в теме и едва ли не зубами в меня впился.

Его интерес был искренним, а мои чувства оказались слишком сильными. Добавить сюда тот злосчастный бокал вина, и… Я не могла молчать. Действительно не могла!

Осознание того, что натворила, пришло уже утром и вызвало настоящую панику. Я целых два часа металась по комнате, пугая своим неадекватным состоянием соседок, а потом не выдержала и отправилась к Вирджу.

Красавчик, как и положено отпрыску очень родовитого и состоятельного семейства, жил в отдельной комнате и, увидав на пороге меня, удивился безмерно. Девица, которая делила с ним постель в эту ночь, отреагировала немного иначе – оскалилась и зашипела, в явном намерении выцарапать «конкурентке» глаза.

Но, невзирая на разъярённую деву, поговорить мы всё же смогли. Вирджин заверил, что дальше его мой секрет не уйдёт, и выглядел при этом настолько открыто, что я поверила. С этого момента и началась наша… ну не дружба, но почти.

Два семестра будущий великий скульптор даже взглядом про тот разговор не напомнил! А теперь – вот, практически скатился до шантажа. Заманил в такую дурацкую, выматывающую нервы ловушку.

Из водоворота мыслей выдернул осторожный стук в дверь. Я невольно вздрогнула, распахнула глаза и не сразу сообразила, где нахожусь.

Когда же до сознания дошло, стук повторился…

Потом прозвучало обеспокоенное:

– Айрин, с тобой всё хорошо?

Звал, кажется, Тунор. Только отвечать я не собиралась. Вместо этого мотнула головой, отбрасывая остатки воспоминаний, и нахохлилась. Заразы! Нет, ну ведь в самом деле!

– Айри-ин, – повторил… да, всё-таки адвокат. – Айрин, ну скажи хоть что-нибудь. Мы же волнуемся.

Угу. Волнуются они, как же.

– Айрин, – опять позвал Тунор, и вот теперь я всё-таки откликнулась. Исключительно для того, чтобы он отстал.

– Всё в порядке!