сжатый кулак. Он улыбался не ей, а зелью.

И все же хоть что-то, подумала девушка.

Ивэнлин вытянула руку, и Уилл тут же подался вперед, обхватил ее кулак своими ладонями, чтобы не упустить ни крупицы. Ивэнлин разомкнула пальцы, и тонкая струйка серо-зеленой травы посыпалась юноше в руки. Девушка наблюдала, как изменилось его лицо, пока он следил за этим скудным потоком. Он невольно высунул язык, предвкушая блаженство. Когда у нее в кулаке не осталось ни крошки (она позволила ему смахнуть последние пылинки, прилипшие к ладони), Уилл снова посмотрел на нее и улыбнулся.

На этот раз девушка была уверена: улыбка предназначалась именно ей.

– Хорошо, – проговорил он и опустил взгляд на крошечную горстку тепло-травы.

Он отвернулся от Ивэнлин, склонился над своим сокровищем и отправил его в рот.

Ивэнлин снова ощутила внутри горячее пламя надежды. Уилл впервые заговорил с ней со времени побега из Халласхольма.

Конечно, это было всего одно слово, но лиха беда начало. Она улыбнулась ему, а он уже притаился в углу, точно дикий зверь, охраняющий добычу: боялся, что у него отнимут его траву.

– Добро пожаловать, Уилл, – тихо проговорила девушка.

Но он не ответил. Им снова завладела тепло-трава.

Толкач поскакал галопом, и Хорас приподнялся на стременах. С правой стороны он держал длинную ясеневую жердь. Перед ним, посередине поля, что примыкало к замку, неподвижно стоял Холт. Он оттянул тетиву лука, пока оперение стрелы не коснулось уголка его рта.

Хорас все понукал своего скакуна, пока тот не понесся во всю прыть. Юноша бросил взгляд направо: шлем, нацепленный на конец шеста, все еще был обращен к Холту. Хорошо. Потом он снова посмотрел на маленькую фигурку в траве прямо перед собой.

Он увидел, как лук выплюнул первую стрелу: та с невероятной скоростью помчалась навстречу движущейся цели. Мелькнули руки Холта, и вот уже вторая стрела последовала за первой.

Почти одновременно с этим Хорас почувствовал силу удара: стрелы одна за другой ударились о шлем.

Юноша перевел коня в легкий галоп, когда они подъехали к Холту, и Толкач, обойдя рейнджера, остановился. Теперь Холт стоял, опершись на лук, и терпеливо ждал. Хорас уронил на землю свой шест с прилаженным к нему шлемом. Поразительно: оба древка прошли сквозь щели в забрале и застряли в мягкой обивке, которую Холт вложил внутрь, чтобы защитить острые наконечники стрел.

Пока Холт вертел шлем в руках, Хорас перекинул ногу через седло и соскользнул на землю с ним рядом. Осмотрев шлем, рейнджер кивнул.

– Неплохо, – сказал он, – очень даже неплохо.

Хорас уронил концы поводьев, отпустив Толкача попастись в густой траве турнирного поля. Поведение Холта озадачивало юношу, и он не на шутку разволновался.

После того как вызов был брошен, Депарнье согласился вернуть им оружие. Холт утверждал, что многие недели не пускал ни единой стрелы и ему нужно отточить навыки перед боем. Рыцарь сам ежедневно практиковался, а потому не увидел в этой просьбе ничего необычного. Итак, оружие снова было у них, но всякий раз, когда аралуинцы тренировались, за ними пристально наблюдали не меньше полудюжины арбалетчиков.

Последние три дня Холт заставлял Хораса скакать по полю, при этом в руке у юноши было копье с насаженным на него шлемом, по глазницам которого стрелял рейнджер. И почти всякий раз стрелы попадали в цель.

Однако это было неудивительно: о меткости Холта ходили легенды. Ему не было никакой необходимости упражняться, особенно сейчас, когда тренировки раскрывали галлийскому рыцарю его тактику.

– Он смотрит? – вполголоса спросил рейнджер, словно прочтя мысли Хораса.

Холт стоял спиной к замку, а потому не видел, что там происходит. Но Хорас, даже не поворачивая головы, боковым зрением заметил на одном из балконов темный силуэт. Тот перегнулся через балюстраду и наблюдал за ними. Так происходило всякий раз, когда они выходили на турнирное поле.

– Да, Холт. Он смотрит. Но, может, нам лучше не упражняться у него на глазах?

Губы рейнджера тронула едва заметная улыбка:

– Возможно, ты прав. Но ведь он бы все равно стал наблюдать за нами, куда бы мы ни ушли, так?

– Да, – неохотно признал Хорас, – но ведь вам не нужно упражняться?

Холт печально покачал головой:

– Вот слова ученика, но не мастера. Никогда не мешает попрактиковаться, юный Хорас. Помни об этом, когда мы вернемся в замок Редмонт.

Хорас печально наблюдал, как Холт вынимает стрелы и из мягкой подкладки шлема.

– Есть еще кое-что, – начал он, но Холт поднял руку, приказав юноше замолчать:

– Знаю, знаю. Все носишься со своим драгоценным рыцарским кодексом?

Хорас неохотно кивнул. С тех пор как рейнджер вызвал Депарнье на поединок, эта тема неизменно служила для спутников камнем преткновения.