Смех пропал, когда он увидел другой артефакт. В нем было что-то странное, притягивающее взгляд.

Малютин коснулся его так, будто он был сделан пришельцами из других миров.

На рукоятку, сделанную из обычной скалки, был надет футбольный мяч. Против воли ученый протянул руку и ухватился за нее. Потряс предмет.

Внутри перекатывались то ли камешки, то ли шарики от подшипника. Эта штука, легкая и пустотелая, напоминала погремушку. Прошло долгих три секунды, прежде чем он отбросил ее и отдернул руку. А после оглянулся в надежде убедиться, что никто из военных не видел его ребячества. Потом тщательно вытер руку тряпкой, смоченной в капающей с потолка воде.

Они шли, а вокруг них кучи тряпья и завалы хлама на полу образовывали странные концентрические круги почти правильной формы. Словно психически больные люди взялись воссоздать в этом подвале Стоунхендж.

От этих кругов шло несколько нитей, сходившихся в центре зала.

Там, под потолком, висело нечто, сначала показавшееся Малютину манекеном из магазина одежды. Веревка была перекинута через широкую трубу.

Дышать было трудновато, но какая-то вентиляция здесь явно была. И, поскольку фильтровентиляционная камера давно не работала, проветривание шло, похоже, естественным путем. Откуда-то тянуло свежей струей прохладного воздуха, который Малютин вдохнул почти с наслаждением. Он предчувствовал, что пребывание в этом месте может затянуться. И этот воздух, пусть даже радиоактивный, был для них символом недосягаемой теперь свободы.

– Тут должен быть запасной выход, – заговорил Токарев. – Думаю, он открыт и именно оттуда тянет… Но я до него не дошел.

Многие предметы вокруг могли быть в чьих-то руках опасными.

Разделочный топор. Пожарный багор. Кухонный нож. Обрезок водопроводной трубы.

Впрочем, твари обходились без них. Их оружие было всегда с ними.

Среди хлама на полу огромной комнаты помимо колюще-режущих предметов попадалось и огнестрельное оружие. Но почти все оно было в ужасном состоянии и вряд ли могло стрелять. Малютин увидел ржавое помповое ружье, заросшее грязью настолько, что он сначала принял его за игрушечное. Рядом лежал настоящий автомат Калашникова, наполовину утонувший в луже, тоже сильно заржавевший и с погнутым стволом. Обходя ряды нар, они с разных сторон приближались к повешенному. В том, что это был не манекен, Малютин убедился, когда увидел, как натянулась под массой висящего веревка.

Человек этот был явно не из людей полковника и не из жителей Мирного. Это лицо с давно не стриженной бородой было Малютину незнакомо. Вначале Николаю показалось, что тело было голым, но потом он заметил спортивные штаны и выцветшую майку, разорванные и прилипшие к телу. Все это было располосовано, так что было неясно, где заканчивается рваная одежда, и начинаются лоскуты разодранной кожи. Веревка глубоко врезалась в плоть мертвеца. Руки и ноги его распухли и стали синими. А веревка при ближайшем рассмотрении оказалась железным тросом. Там, где он врезался в кожу, та лопнула как бумага.

– Умер пару суток назад, – только и сказал Малютин.

– Суки, – только и смог произнести полковник. – Звери.

– Не звери, – тихо произнес Малютин. – Они разумны. Им нравится чужая боль.

Его слова сопровождались гробовым молчанием.

– Мы идиоты… – заговорил Бунчук, присев на табурет, который будто специально его здесь дожидался. – Дебилы, блин. Зачем мы сюда вообще залезли?

Пожилой офицер – только сейчас ученый задумался о том, насколько тот немолод – сгорбился и закрыл ладонями лицо.

– Не надо было сюда приезжать. Ни за какими сигналами. Ни за какими, блин, сокровищами…

Малютин давно заметил, что Бунчук был нетипичным офицером. Он умел признавать свои ошибки.

– Идите сюда! – раздался голос Токарева.

Оставив полковника, Малютин с несколькими солдатами подошел к майору.

Тот стоял возле северной – если он не перепутал направления и стороны света – стены помещения для укрываемых. На бетоне выделялась темно-серая поверхность с металлическим блеском.

– На плане в этом месте стены нет. Тут и двери не должно быть. Только длинный проход. Это и есть запасной выход…

– Но они его заделали, – закончил за него Малютин. – Заделали, уходя по своим делам. Я видел этот металлопрокат наверху. Рядом с бытовкой, метрах в двухстах от здания. Я вам уже говорил, что это не звери. Еще не люди… или уже не люди. Но и не животные.

– Ты что, хочешь сказать, что они…

– ИКЕА больше не работает, вот они и решили провести дизайн интерьера своими силами. Начали с того, что украсили все креативными дизайнерскими вещами, – ученый указал на «стоунхендж» из мусора. – А потом смастерили себе дверь из нержавейки.

Малютин помнил откуда-то из глубин памяти, что вес одного квадратного метра стали такой толщины – около восьмидесяти кило. Здесь было почти